Самолет
САМОЛЕТ
Самолет простаивал в небе горностаевом,
оказался в облаке всем крылатым обликом.
Двигатели ладные без работы хладные,
сила невозможная борт держала вожжами.
Экипаж обученный, недовольный случаем,
собирал консилиум, плакал от бессилия.
Стюардессы хрупкие шелестели юбками,
путаясь с ответами, занялись жилетами.
Пассажиры бледные укрывались пледами,
ждали сообщения о невозвращении.
Точные диспетчеры у экранов с вечера:
точка без движения до изнеможения.
Министерство летное некогда почетное
объявило премию в помощь приземлению.
Ангелов сохранности, не лишенных странности,
видели на плоскостях возмущенных до смерти.
До сих пор наказаны к облакам привязаны
наши горемычные - жертвы необычного…
Так и я бессовестно близ тебя устроился,
вроде, как и с крыльями, только очень пыльными.
Сколько б ни простаивал, я тебя устраивал…
всё, что прекращается в небо возвращается…
Самолет простаивал в небе горностаевом,
оказался в облаке всем крылатым обликом.
Двигатели ладные без работы хладные,
сила невозможная борт держала вожжами.
Экипаж обученный, недовольный случаем,
собирал консилиум, плакал от бессилия.
Стюардессы хрупкие шелестели юбками,
путаясь с ответами, занялись жилетами.
Пассажиры бледные укрывались пледами,
ждали сообщения о невозвращении.
Точные диспетчеры у экранов с вечера:
точка без движения до изнеможения.
Министерство летное некогда почетное
объявило премию в помощь приземлению.
Ангелов сохранности, не лишенных странности,
видели на плоскостях возмущенных до смерти.
До сих пор наказаны к облакам привязаны
наши горемычные - жертвы необычного…
Так и я бессовестно близ тебя устроился,
вроде, как и с крыльями, только очень пыльными.
Сколько б ни простаивал, я тебя устраивал…
всё, что прекращается в небо возвращается…