ОБИТАТЕЛИ ДОВОЕННОГО ДВОРА Часть 8-я
Депортация крымских народов — насильственное выселение с территории Крымского полуострова населяющих его народов: русских немцев в августе 1941 г., итальянцев 8-10 февраля 1942 г., крымских татар 18-19.05.1944 г., а затем армян, болгар, греков 24-27 июня 1944 г. С собой могли взять всё, что могли унести, то есть самое необходимое. Недвижимое имущество было конфисковано и впоследствии занято другими людьми. Депортированных помещали в спецпоселения с ограничением по перемещению и правам, и именовали спецпоселенцами.
Если все квартиры плотно прижимались друг к другу, имея общие стены, то квартира Кировых от них стояла особняком, располагаясь в самом начале двора, слева от ворот. Эту семью я запомнил лучше других. Главой семьи был дядя Прохор. У него была жена тётя Римма и сын, лет десяти, Рафаил. У них была маленькая короткошёрстная собачка Эрна, постоянно встречающая звонким лаем, кто заходил во двор. О появлении постороннего человека знали не только Кировы, но и все соседи. На своих Эрна никогда не лаяла. Поэтому на её лай жители выходили из квартиры, чтобы посмотреть, кто зашёл во двор. За свой лай Эрна поплатилась жизнью. Во время оккупации как-то во двор от нечего делать забрели два немецких солдата, на которых, как обычно, Эрна обрушила свой лай. При этом она всегда лаяла на расстоянии, не желая получить тумака. Немцы не стали долго раздумывать, а из пистолетов в собачонку выпустили несколько пуль. Её хозяева всё это видели в окно, но во двор, чтобы забрать тело любимицы вышли, когда немцы покинули двор. Не ровен час, и сами могли бы оказаться лежащими рядом с несчастной собачкой.
У меня сохранилась интересная фотография, на которой сидит тётя Римма с Эрной на руках, а рядом с ней моя тётя, Рафаил, моя мама, и на переднем плане я. Все получились хорошо, кроме Эрны. При тех фотоаппаратах надо было на какое-то время затаить дыхание, чтобы снимок не получился смазанным. Эрна, конечно, предупреждение дяди Прохора не поняла, и мотнула головой, что отразилось на чёткости её мордочки. Фотография была сделана за несколько недель до приходя немцев в наш город. Инициатором снимка стал дядя Прохор, сказав, что о нас, живущих в военные годы, должна остаться память. К тому же судьба может навеки разлучить. Впоследствии его слова сбылись.
Так как наши близкие знакомые, в том числе крёстная, уехали, мама очень подружила с Кировыми. Поэтому часто, и я стал у них бывать, чтобы хотя бы немного поиграть с Рафаилом, который ходил обычно в соседний двор поиграть с пацанами его возраста.
Я хорошо помню, что дядя Платон ни одного дня при немцах нигде не работал. Он был хорошим фотографом и мастером по ремонту часов. Клиенты с ним рассчитывались, кто как мог, кто деньгами, а кто скудными продуктами.
Гром над этой семьёй грянул с приходом Красной Армии в город. Наш город был освобождён от немецких захватчиков 11 апреля 1944 года. В мае этого же года по личному распоряжению Иосифа Сталина была за три дня проведена депортация татар. Официальная ссылка была на то, что слишком рьяно татары помогали фашистам в борьбе с Советской властью. Несколько десятилетий спустя я, как коммунист и начальник отдела милиции, был допущен на закрытую лекцию, на которой представитель областного КГБ по большому секрету сообщил, что послужило истинной причиной срочного выселения татар из Крыма. Я не буду касаться этой чрезвычайно болезненной темы, чтобы не был обвинён в разжигании межнациональной вражды. Но по некоторой информации, изредка появляющейся в СМИ, понял, что многие уже знают об этом секрете, и потому осторожно его иногда раскрывают. Внимательный читатель может понять, о чём идёт речь.
Дело в том, что под одну гребёнку вместе с татарами были депортированы и граждане других национальностей. Во время этой операции наша семья проживала в доме 20 по улице Ленина. Во дворе проживало две семьи татар. Я хорошо помню, как осуществлялось это насильственное выселение. Описывать не буду. Достаточно двух слов: быстро и жёстко.
Как оказалось, дядя Прохор был по национальности грек. Поэтому вместе с семьёй был выслан в Казахстан. На многие годы мы потеряли их след. Неожиданно о них напомнил второй сын, родившийся в Казахстане, Рихард. Он разыскал меня в милиции. Наше знакомство продолжилось за рюмкой в тихом, не грохочущим дурацкой современной музыкой, баре. От него я узнал, что на чужбине Рафаил тяжело заболел и умер. Папа тоже давно умер. Мама чувствует себя относительно не плохо, хотя прожила очень много лет. Мечтает вернуться в наш город, где хочет умереть на своей родине. Рихард приехал познакомиться с условиями жизни. Так как имеет высшее юридическое образование, то хочет работать в милиции. Когда я узнал, что у него первый разряд по каратэ, я заверил Рихарда, что из-за нехватки работников, особенно с высшим образование, его оторвут с руками и ногами, и с большой благодарностью возьмут в милицию. На другой день мы с ним были в отделе кадров, который возглавлял мой приятель. Когда он узнал, какого кадра я ему привёл, от радости едва не выскочил из штанов. Приятель в погонах дружески хлопал по плечам светившегося радостью Рихарда, и на прощанье крепко жал руки, заверяя, что сделает всё возможное, чтобы как можно быстрее тот был оформлен в доблестные органы милиции. Когда мы покинули его кабинет, он сначала сообщил в кадры областного УВД о неожиданно свалившейся находки в лице Рихарда, а затем помчался к соседям, в КГБ, чтобы сотрудники начали проверку кандидата в органы милиции. Конечно же, вечером с Рихардом мы от души отметили его службу в милиции. Следует особо отметить, что Рихард был очень начитанным человеком, с высоким интеллектом и аналитическим складом ума. Я мечтал, как рядом со мной на следствии будет работать умный молодой мужчина.
Неожиданно появившийся в моём кабинете Рихард, едва поздоровавшись, сходу заявил, что начальник кадров ему сообщил, что он по разным причинам не может быть принят в органы милиции. На заданный вопрос о причинах, кадровик стал молоть какую-то абракадабру, что заставило Рихарда повернуться и уйти. На прощанье Рихард сказал, что он догадывается о причине отказа, но мне не стал говорить. Отложив дела в сторону, понёсся к приятелю-кадровику, который ещё находился в возбуждённом состоянии после встречи с Рихардом. Я только рявкнул одно слово: «Почему!?» Видя моё воинственное состояние, приятель мне, только, как парторгу партийной организации городской милиции, решился открыть секрет. Компетентными органами было установлено, что отец Рихарда был в своё время депортирован из Крыма. А граждан, просто так, советская власть не депортирует. Следовательно, отец Рихарда был признан врагом народа. И хотя как-то Сталин сказал, что дети не должны отвечать за родителей, на практике всё выглядело иначе. Не может сын врага народа, обозлённого на Советскую власть, служить в органах милиции. Какой знал мат, я тут же выложил приятелю, покидая кабинет.
Когда умерла мама Рихарда, он со своей семьёй переехал в Харьков, где стал заниматься коммерцией. Два раза в году он обязательно приезжает в наш город, на родину родителей, где на кладбище лежат его дедушка и бабушка. Когда приходит ко мне домой, за чашкой кофе он, рассматривая в сотый раз старые фотографии военных лет, начинает рассказывать, что он слышал от своих родителей об оккупации. А я его дополняю своими воспоминаниями. Он хвалит меня за то, что мои воспоминания публикуются в городской и областной газетах.
Продолжение следует
