Верните....
Я раскрываю книгу, в которой нет страниц, а каждое слово – сладкий плод безумия. Если ты голоден – сорви его, если тебе холодно – сожги эту книгу. Огонь накормит воздух словами, ты вдохнёшь их – и будешь гореть вместе с ними.
И звук серебряных холодных труб
Укажет путь тебе в волшебный сад:
В конце пути ты сможешь обрести
Плоды, что в пепле книги не найти –
Изысканный и нежный аромат.
Ты выносишь в себе такой же плод,
В безгрешии зачатый – кто сорвёт? –
И станешь новым деревом в саду
Кому-нибудь, быть может, на беду,
А может – на упавшую звезду.
И будет тесен мир твоим глазам,
И ветвь твоя достанет до небес,
И ты забудешь всё, что я сказал,
И дерево тебя срублю я здесь,
И щепки уподобятся слезам.
И будешь ты гореть, и дашь тепло
Тому, кто воспылать не в силах сам,
Не в силах, даже надышавшись слов.
Огонь пронзит навылет небеса
И я открою путь в волшебный сад.
В конце пути смогу я обрести
Плоды, что в твоём пепле не найти –
Изысканный и нежный аромат.
Я выношу в себе такой же плод,
В грехе зачатый. Кто его сорвёт?
И звук серебряных холодных труб
Укажет путь тебе в волшебный сад:
В конце пути ты сможешь обрести
Плоды, что в пепле книги не найти –
Изысканный и нежный аромат.
Ты выносишь в себе такой же плод,
В безгрешии зачатый – кто сорвёт? –
И станешь новым деревом в саду
Кому-нибудь, быть может, на беду,
А может – на упавшую звезду.
И будет тесен мир твоим глазам,
И ветвь твоя достанет до небес,
И ты забудешь всё, что я сказал,
И дерево тебя срублю я здесь,
И щепки уподобятся слезам.
И будешь ты гореть, и дашь тепло
Тому, кто воспылать не в силах сам,
Не в силах, даже надышавшись слов.
Огонь пронзит навылет небеса
И я открою путь в волшебный сад.
В конце пути смогу я обрести
Плоды, что в твоём пепле не найти –
Изысканный и нежный аромат.
Я выношу в себе такой же плод,
В грехе зачатый. Кто его сорвёт?
Верните мне детство с его не простыми
Святынями жизни и дел.
Но поздно… Разгромлены эти святыни,
Остался лишь страх, избледневшийся в мел.
Верните мне юность, что светлым туманом
Окутала смерть и любовь.
Верните! Верните! Забрали обманом!
Верните! Но хлынула первая кровь
Из радости тех, кто не глядя на Солнце,
Сказал, что его больше нет.
И в сердце огромном проделал оконце,
Сквозь форточку выдавил солнечный свет.
Верните мне зрелость с работой и домом,
И теплый, большой очаг.
Не правда ли, Вам эти просьбы знакомы?
В ответ лишь немое: «Но как?..»
Не знаю. Не помню, Наверное, просто….
Но мне недосказано жаль,
Что всё это кончится скромным погостом,
А, может быть, блеском ножа.
Святынями жизни и дел.
Но поздно… Разгромлены эти святыни,
Остался лишь страх, избледневшийся в мел.
Верните мне юность, что светлым туманом
Окутала смерть и любовь.
Верните! Верните! Забрали обманом!
Верните! Но хлынула первая кровь
Из радости тех, кто не глядя на Солнце,
Сказал, что его больше нет.
И в сердце огромном проделал оконце,
Сквозь форточку выдавил солнечный свет.
Верните мне зрелость с работой и домом,
И теплый, большой очаг.
Не правда ли, Вам эти просьбы знакомы?
В ответ лишь немое: «Но как?..»
Не знаю. Не помню, Наверное, просто….
Но мне недосказано жаль,
Что всё это кончится скромным погостом,
А, может быть, блеском ножа.
