Воспоминания о несбывшейся Айрин

Где, подъезжая к городу, во влажную духоту, ощущаешь

Тело свое мокрое, будто попал в утробу Чуда-Юда Рыбы-Кита,

А уезжая домой, на родину, шепчешь:

Ау, дорогая, где ты, ау...

 

 

Нежная кожа цвета рдеющей вишни,

Нега в миндалевидных темных глазах,

Смоль черных, как космос, волос,

Смотрит — не то европейка, не то азиатка,

 

 

И мы едем кататься по бухте Виктория,

Имя ее повторяя — Айрин, — любуюсь богиней на фоне огней 40 небоскребов,

И поклонился я, наконец, статуе Брюса,

Ибо форева Брюс Ли, форева!

 

 

Как гость, дипломатичный и тонкий,

Каркаю на картавом — Гонконг, вери велл!

Вторя умчавшимся дням, доносится шелест ее лепестков:

Сорри, мне нравится больше родной Тайвань...

 

 

И вот, такая трогательная, ведешь меня в Диснейленд,

Ивовой веткой раскачиваешься на карусели,

Чувствую, как до сих пор бестолково колотится сердце —

Чу! — в тридевятом Гонконге, в руках Микки-Мауса.