ОБЫЧНАЯ ЖИЗНЬ - НЕОБЫЧНЫЕ ИСТОРИИ: Я ПРИШЛА, ЧТОБЫ ОСТАТЬСЯ!
С этой картины я должна начать мои повествования – ведь всё начинается с рождения. Мы приходим в этот мир...
Но должна сказать, что вряд ли стану вешать эту картину в гостинной. Нарисована она не мной – ведь я не помню своего собственного рождения. Рисовали и дорисовывали её разные люди, в разное время, но так и не дорисовали: В цветовой гамме отсутствует единый концепт, тона размыты, детали не прорисованны, картина выглядит незаконченной...
Я пыталась расспрашивать моих родителей об историях, которые изображены на этой картине, но они почему-то не очень охотно отвечают на мои вопросы и рассказаные ими версии не совпадают в деталях...
Но кое что всё же известно мне достоверно:
Я родилась в пятницу 13-го.
Дата не совсем обычная – именно с пятницей 13-го связано множество мрачных легенд, примет и суеверий: с древнего Рима и по сей день именно эта комбинация считается "чёрным" днём в календаре...
Ну, когда бы я не родилась, это, по крайней мере – ясный факт, и я не собираюсь ломать себе голову над его мистическим значением.
Я родилась семимесячной, потому что мама заболела желтухой. Мой вес при рождении составлял 1780 грамм, лёгкие были недоразвиты, и первые недели своей жизни я провела в инкубаторе.
Папа забирал нас домой в конце марта на служебной машине. Позже он рассказывал, что в тот день был снежный буран, и машина сломалась в степи. Было очень холодно, я была крошечная и слабенькая. Мама плакала и боялась, что я замёрзну, а он успокаивал её и говорил, что это их первое большое испытание и я выживу. Оба кутали и грели меня...
Мама говорит, что это ерунда: Бурана не было – было просто очень холодно. Она вообще никогда не плачет и никто её не успокаивал! Она конечно же волновалась и кутала меня, но сохраняла полное присутствие духа и не плакала!
Мне самой вообще-то всё равно, кто волновался, а кто успокаивал. Главное – я выжила в инкубаторе и не замёрзла в степи!
Я была такая слабенькая и хиленькая, что родители решили, что не смогут выходить меня, работая денно и нощно в больнице и вернулись к маминым родителям в Павлодарскую область.
Когда мне было 15, а единственному старшему брату 17 лет, родители повезли нас в места нашего рождения. Бывшие коллеги и знакомые восторженно восклицали: "Это же Олежек! Какой красавец вырос! " Когда же мама, показывая на меня говорила: "А это – Анечка!",– на лицах появлялось замешательство и следовало удивлённое: " А разве она не умерла?.."
И не собиралась!!! Ведь я твёрдо была намерена выжить!
Тем, что я выжила, я наверное больше всех обязана бабушке: она клала меня спать возле себя и каждую ночь прислушивалась к моему дыханию. Как только начинались тяжёлые приступы удушья, бабушка вызывала скорую. Больница находилась на соседнем участке и для меня всегда была приготовлена кислородная подушка. Тяжёлая астма сопровождала меня до школы и волшебным образом пропала с началом школьных лет.
Непонятные штрихи в картину моего рождения внесла младшая сестра моей бабушки, которая рассказывала мне, что я должна была быть "её девочкой", потому что мои родители не планировали второго ребёнка, а она не могла второго родить. Мама, якобы, обещала отдать меня ей, но потом она, тётушка, забеременела сама и тоже родила девочку.
Когда я пыталась расспросить родителей об этой странной истории – оба, независимо друг от друга, были безгранично возмущены подобными "выдумками". Как бы то ни было, важно, что я осталась дочерью своих родителей и совершенно уверена в том, что они счастливы, что у них есть такая дочь, как я.
Для моего старшего братика, Олежека, моё рождение было настоящим детским горем!
На прогулках он вопил возле каждого дерева: "Положи-и-и-и её зде-е-есь!!!" Когда меня брали из коляски, он ревел: "Не бери-и-и-и её-о-о-о!!!" А когда меня кормили, он орал: "Не корми её-о-о-о!".
Но меня выходили, выкормили и никому не отдали – прошу любить и жаловать!
Я пришла, чтобы остаться!
