Синяя волна
Морякам 145 полка морской пехоты
Павшим в боях под
ст. Куринской (2420 человек)
Апшеронского района посвящается
(Записки погибшего моряка)
Кричали чайки над водой.
В тяжёлом утреннем тумане
Клубился год СОРОК ВТОРОЙ,
Над туапсинскими горами.
СТО СОРОК ПЯТЫЙ полк стоит:
Порт, пирс и черные бушлаты
Нам путь нелегкий предстоит,
Туда, где враг ползёт проклятый.
От Нефтегорска по горам
Фашистов движется армада,
А нам один приказ лишь дан,
Идти туда и встать преградой.
Стать для врага живой стеной,
Одетой в черные бушлаты.
И не желал судьбы другой
В то утро полк СТО СОРОК ПЯТЫЙ!
Потом ущелье между скал,
Под мерный стук колёс, в вагоне,
Я карандашиком писал,
Письмо домой, сестрёнке Соне.
Писал… но знал, что не дойдёт
Письмо в деревню под Смоленском.
Я слышал: справа Пшиш течёт,
И льётся дождь сплошной завесой.
Моряк на суше сам не свой,
Он к водяным горам привычен,
Но став пехотою морской,
Мы флотский свято чтим обычай:
Быть чёрной смертью для врагов,
Идти вперёд, расправив плечи,
За землю дедов и отцов,
С солёной шуткою, беспечно!
…………………………
Колонну принял лес густой,
Под кроны бескозырки спрятав,
Я замыкал собою строй –
ДВЕ ТЫСЯЧИ ШЕСТЬСОТ ДВАДЦАТЫМ.
Пропитан потом каждый шаг,
Здесь нет дорог, здесь лес и камни,
А впереди незримый враг –
Жестокий, сильный и коварный.
Мы шли от станции Индюк
Почти до станции Куринской,
Шли в тишине. Малейший звук
Встревожить мог в лесу фашистов.
Комбат наш – Леша Поляков
Довёл приказ простой, короткий:
«Взять высоту»! И мы без слов,
Пошли, рассыпавшись повзводно.
ШЕСТЬСОТ ДВЕНАДЦАТЬ, точка, СЕМЬ –
Вот так на картах отмечалась
Гора Точильная, где всем
Нам смертный бой принять досталось!
В тот день – СЕДЬМОГО октября
На первый штурм живой лавиной
Мы все пошли… Пошёл и я
В волне тельняшек светло-синих.
А сверху страшный шквал огня.
Они патронов не жалели
Вдруг мины в воздухе запели
И встала на дыбы земля.
Погиб Грачёв, наш комполка,
Исчез, засыпанный землёю,
Но бело-синяя река
Текла наверх, живой волною!
На Туапсе враги рвались,
Им нужно было наше море
А мы, волной взмывая ввысь,
Хлестали ДВАДЦАТЬ дней прибоем!
Врагов как синяя волна
Тельняшки били вал за валом
И наша мать сыра-земля
В объятья павших принимала!
Патроны кончились давно,
И нет гранат, и штык согнулся,
Я подобрал тогда бревно:
«Полундра!» Взвод вперед рванулся!
… Нет, не остался я живым,
Такой задачи не стояло.
Не вышел я тогда к своим,
Средь тех, кто вышел к Шаумяну.
Когда СТО СЕМЬДЕСЯТ бойцов
Обратно к морю отступили
Тельняшки павших моряков
Как саван склон горы покрыли.
Их лес осеннею листвой
Укутывал, шепча молитвы,
И ветер прилетал морской,
Чтоб горько плакать по убитым!
И ужас сжал сердца врагов
Заполз за серые шинели,
Под взглядом мертвых моряков
Фашисты в страхе леденели.
И осознали тут враги,
Между тельняшками ступая,
Не мыть им в море сапоги!
Им смерть несет земля чужая!
Павшим в боях под
ст. Куринской (2420 человек)
Апшеронского района посвящается
(Записки погибшего моряка)
Кричали чайки над водой.
В тяжёлом утреннем тумане
Клубился год СОРОК ВТОРОЙ,
Над туапсинскими горами.
СТО СОРОК ПЯТЫЙ полк стоит:
Порт, пирс и черные бушлаты
Нам путь нелегкий предстоит,
Туда, где враг ползёт проклятый.
От Нефтегорска по горам
Фашистов движется армада,
А нам один приказ лишь дан,
Идти туда и встать преградой.
Стать для врага живой стеной,
Одетой в черные бушлаты.
И не желал судьбы другой
В то утро полк СТО СОРОК ПЯТЫЙ!
Потом ущелье между скал,
Под мерный стук колёс, в вагоне,
Я карандашиком писал,
Письмо домой, сестрёнке Соне.
Писал… но знал, что не дойдёт
Письмо в деревню под Смоленском.
Я слышал: справа Пшиш течёт,
И льётся дождь сплошной завесой.
Моряк на суше сам не свой,
Он к водяным горам привычен,
Но став пехотою морской,
Мы флотский свято чтим обычай:
Быть чёрной смертью для врагов,
Идти вперёд, расправив плечи,
За землю дедов и отцов,
С солёной шуткою, беспечно!
…………………………
Колонну принял лес густой,
Под кроны бескозырки спрятав,
Я замыкал собою строй –
ДВЕ ТЫСЯЧИ ШЕСТЬСОТ ДВАДЦАТЫМ.
Пропитан потом каждый шаг,
Здесь нет дорог, здесь лес и камни,
А впереди незримый враг –
Жестокий, сильный и коварный.
Мы шли от станции Индюк
Почти до станции Куринской,
Шли в тишине. Малейший звук
Встревожить мог в лесу фашистов.
Комбат наш – Леша Поляков
Довёл приказ простой, короткий:
«Взять высоту»! И мы без слов,
Пошли, рассыпавшись повзводно.
ШЕСТЬСОТ ДВЕНАДЦАТЬ, точка, СЕМЬ –
Вот так на картах отмечалась
Гора Точильная, где всем
Нам смертный бой принять досталось!
В тот день – СЕДЬМОГО октября
На первый штурм живой лавиной
Мы все пошли… Пошёл и я
В волне тельняшек светло-синих.
А сверху страшный шквал огня.
Они патронов не жалели
Вдруг мины в воздухе запели
И встала на дыбы земля.
Погиб Грачёв, наш комполка,
Исчез, засыпанный землёю,
Но бело-синяя река
Текла наверх, живой волною!
На Туапсе враги рвались,
Им нужно было наше море
А мы, волной взмывая ввысь,
Хлестали ДВАДЦАТЬ дней прибоем!
Врагов как синяя волна
Тельняшки били вал за валом
И наша мать сыра-земля
В объятья павших принимала!
Патроны кончились давно,
И нет гранат, и штык согнулся,
Я подобрал тогда бревно:
«Полундра!» Взвод вперед рванулся!
… Нет, не остался я живым,
Такой задачи не стояло.
Не вышел я тогда к своим,
Средь тех, кто вышел к Шаумяну.
Когда СТО СЕМЬДЕСЯТ бойцов
Обратно к морю отступили
Тельняшки павших моряков
Как саван склон горы покрыли.
Их лес осеннею листвой
Укутывал, шепча молитвы,
И ветер прилетал морской,
Чтоб горько плакать по убитым!
И ужас сжал сердца врагов
Заполз за серые шинели,
Под взглядом мертвых моряков
Фашисты в страхе леденели.
И осознали тут враги,
Между тельняшками ступая,
Не мыть им в море сапоги!
Им смерть несет земля чужая!
