Стихотворение без смысла (или ещё одна песнь о прахе)
Прежде чем сторож к окошку прильнёт,
то есть - не прежде, - как раз в этот миг,
мой разносчастный герой-полиглот,
антиколхозный любитель дам и вериг,
будто с забором попутав кювет,
лезет по воздуху, птиц повергая в аншлаг,
Яблоковед, и не то чтоб чудак был, а так -
взрывоопасный, как водяной пистолет.
Сторож с ружьишком в сторожке сидит;
садик колхозный осточертел, -
рад бы пришельцу, но долг не велит, -
в правилах сказано: надобны соль и прицел.
А для героя кювёз превратился в кювет
с правом на модус: колхозный забор
Яблоки ужас кислы как, но - нет:
Даже на кислое яблоко сыщется вор.
Словом, герой пожирает плоды,
физию морща, в карманы суя.
А то: перепутал, сорвал две звезды,
тут же приклеил обратно, смеясь.
Запах чего-то и што-то-там - сторож смущен;
плюс восклицание - "Это наркеш!"
Соли засыпал в ружьишко целый бидон,
Ногой затолкал, и козырь надел
зенок меж.
Драма не драма, а так - сад и вор, -
ох и злодей, о прожорливый брат!
Сторож с ружьишка садит в упор,
впрочем, упор не упор, а так - наугад:
по горизонту ударил, в рассвет угодил,
звезды посыпались с неба в глаза.
С дырок на небе закапал прожитый мир,
с дырок в том мире закапали небеса.
Мой же герой, узрев конфетти,
сторожа выкупив, воздух лизнув,
соль угадав и участь светил,
не расхрабрившись и не струхнув,
яблоком всё же колхозным кислясь,
оторопь изобразил, так сказать,
порядок соблюл,
сторож же изобразил на лице своём грязь,
так как телёса свои при отдаче в канаву споткнул.
Садик. Ружьё изнасиловано;
Звёзды валяются - фантики душ;
яблоки собраны. Чрез решето
неба пустого висит чей-то Муж,
высунув кислый, всеблагий, всестрогий Язык
(так огорчился, что эта вся хрень приключилась).
Всё в тишине, только Ножками дрыг Он да дрыг.
А мой герой спит и спит, и сияет в читателях мертвая Милость
