Баллада о несостоявшейся любви
Ты ледяная лисица.
Стремительны, словно бритва,
твои стальные ресницы
в поступи бранной молитвы.
Резвясь и смеясь, подносила
к лицу моему ты луну.
Теперь дождевая сила
к глазному спускается дну.
Бежал, задыхаясь слезами,
проспектами хилый еврей,
дурными выл голосами
возле закрытых дверей:
«Братья, вложите мне хлеба
истин нездешних в ладонь,
чтоб мог я подняться в небо,
как серокрылый огонь!»
Лисица себе же из глины
другую скроила любовь,
вдохнула в неё допамины,
вплела торопливую кровь.
Еврей не желает помнить
о глади вод и луне.
Лежит он тяжёлым комлем
в чёрствой тиши на дне.
Не сможет испитая сила
из зёрнышек вырастить сад.
Резвясь и смеясь, подносила
к лицу моему ты закат,
но я не желаю помнить
о глади зеркал и луне.
Лежу я массивным комлем
в слоистой густой глубине.
P.S.
Опять в небесах нарциссы.
Опять на столе луна.
А я, костяной и лысый, –
в когтях беспробудного сна.
