На индульгенцию мук вечных.(Из цикла "Сон в летнюю ночь.")
Я вижу странное событие,
меж явью сумеречный сон,
метаморфоза расстояний
души все жаждущий полёт,
где масса знаний общих предков
слилась в пространственном витке,
и приоткрыла дверь, в мир таинств
моей истерзанной душе.
Где я, уже не я, мужчина,
высокий, статный молодой,
в рубашке атласной, лосинах
в туфлях на белоснежный гольф…
Два стражника заводят в залу.
Я в нём песчинка на ветру,
огромных окон панорама
своим безмолвием стращают,
глазницы обращая в тьму.
Возле окна стоит мужчина
в бордово-огненном плаще
Кто он? наместник Валаала
или сам дьявол в жутком сне.
- Оставьте нас! - раздался голос
холодный, точно сама смерть.
Я падаю в толчке на мрамор,
пред тем, кто призрак на земле..
От боли стискиваю зубы:
- Зачем и почему я здесь?
В ответ молчание гробовое.
Минута с вечность... Беспросвет.
- Ты, говорят, поэт? - во взгляде
Непроницаемом, вопрос.
Он повернулся. Тьма в оправе,
худющих скул орлиный нос.
- Писаки!.. И каждый мнит себя, Поэтом!
Бумаги тонны, сонм листа...
Макулатура! Сор... и что же?
Итог известный - пустота!!!
Он оторвался от окна
и подошёл к столу неспешно,
взял рукописи со стола
и бросил их в камин небрежно.
- И ради этого... словца... не спите
мучаясь ночами, не доедаете "слегка",
всё в жертву... выдуманной музе…
А есть ли?.. Горе от ума!!!
Глупцы!!! Не Муза, вашу мать!,
сей бред читает день и нощно,
А я!!! Писаки, без души...
В тартарары ваши ремёсла!
Он, зыркнул гневно. Прочь чума!
От страха плоть заиндевела.
- Да знаю, знаю... смерд... Молчи!
Прочёл. Туда же лезешь в пекло.
Он взял исписанный мной лист…
Откуда знаю? Черти шепчут::
- Ну, всё, поэтишка, щемись,
узнаешь, по чём фунт за дерзость.
Застыло время. Пот с лица.
Читает. Лавр иль гильотина?
На плахе смертного одра,
предвижу гогот Властелина.
Раздался хохот. ...Гильотина!!!
- Не плохо, срезал. В бровь сказал!
"Ревизия души"... Потеха!
Не обольщайся. Без похвал.
То капля мёда, в бочке дёгтя.
Держи, писака, бренный хлам.
Быть мазохистом, нонче модно…
Он бросил рукопись к ногам
и растворился пылью млечной...
Я поднял рукопись листа,
где мелким почерком предтечи
стояла роспись в два мазка -
"На индульгенцию мук вечных"..................
