Танцы с дьяволом. (отрывок)
1
Вся жизнь пропитана любовью,
От червячка и до цветка,
И от неё плясать готовы,-
И ручейки и облака,
И солнце, вспыхнув отразиться,
В бегущих водах родника,
И небо в водах раствориться,
Оттенком цвета василька.
Над летним лугом мотыльки,
Вспорхнут, - задев души струну.
По мановению руки,
Всё запоёт вокруг: «Люблю!!!»
И песня в роще соловья,
И крик заносчивой кукушки,
На пике солнечного дня,
Заполнят ушки на макушке.
Всё от любви, как во хмелю,
Слов добавлять уже не надо.
Синица стонет журавлю,
Гроза танцует цветом радуг.
И под крыльцом поёт сверчок,
Теплом, подпитывая нежность,
И попадая на крючок,
Познаем святость или грешность.
И чтобы ни было потом, -
Любовь даёт всему начало.
Поющим душам в унисон, -
Фрегат, плывущий к тёплым странам.
И разгораясь, - вспыхнув в страсть,
Она из рога изобилия,
Плетёт не тлеющую снасть,
А из неё ваяет крылья.
Историй много о любви:
Счастливых, горьких, небывалых
И мне случилось в эти дни,
Столкнуться с невидалью странной.
В ней было всё, но жизнь решила,
Добавить кое-что своё,
И из того что получилось,
Сплела иное полотно.
2
В пересечении дорог,
На самом пике вдохновения,
Снимая с юности оброк,
Любовь устроила движение.
Два сердца, - будто два цветка,
Раскрылись солнцу, и обмякли,
И в грёзах сладостного сна,
Одной душой, - воспрянув стали.
И проросли один в один,
Дыша и радуясь, и плача,
Крича от рвущихся пружин,
Давая и безумна тратя.
Переплетаясь пряжей в нить,
Они нашли и не искали,
Колодец, - что мог напоить,
И что могли наполнить сами.
Свершилось, - дни пошли гурьбой,
Прекрасным радуя началом,
Он был от бед её, - стеной,
Она в печалях выручала.
И согревала милота,
Любовь и верность, - вдохновляли,
Рука в руке, к душе душа,
Семью прекрасную создали.
Луч солнца мерк от этих чувств,
На ветках птицы умолкали,
Был незлобивым нежный муж,
Она хозяйством управляла.
Приобрели свой первый дом,
И планы строили благие,
Но всё же грянул в небе гром,
Звонком на помыслы пустые.
Случилось это через год.
Он разозлился и ударил,
Она упала на порог,
Себя представив лютой тварью.
Он спохватился, пал к ногам,
Но чувства рухнули с ударом,
Теперь лишь только по привычке,
Она горела и пылала.
Померк в её глазах огонь,
Всё делала, но было видно,
Души притихшей скорбь и боль,
Что ей её глаза раскрыли.
И он почувствовал, - сорвал
В сердцах, - лицо скрывающую, маску.
Как будто только выжидал,
Уж не просил, - брал рылом с чашки.
Сказать нельзя, что не жалел,
Не обошлось без сожаления.
Но вся вина досталась ей,
За доброту и снисхождение.
На тех везут, - кто в упряжь встал,
Тиранят тех, - в ком есть терпение.
И сам себя же покарал,
Пришедшим с болью отвращением.
Очаг хранит, - любви огонь,
Дом радует, - добром и смехом.
Не согревает в холод, боль,
Ни бриллиантами, ни мехом.
И очерствевшая душа,
С досады выдохнула ядом.
Он бил её, как никогда,
И прожигал недобрым взглядом.
3
Плыла огромная луна,
Плясали тени на постели,
Она не злилась, ни кляла,
Молчала в горьком онемение.
Теряя дрогнувшую связь,
Рассудок плавился от боли.
А где-то рядом выла мразь,
Себя жалея, и не боле.
Накрыла разум пелена,
Глаза открыла, в светлом зале,
Стоял и плакал у окна,
Горящий золотом хозяин.
Он сотрясался от рыданий,
Но вдруг прислушался и замер,
Как будто снял с больной души,
Доселе тяготивший камень.
Он подошёл и сел у ног,
Ладонью трогая колени,
Глазами поедая жёг,
Не допуская обольщения.
Он будто всю её читал,
И ей не надо было слов.
А в зале тихо танцевал,
Его сверкающий народ.
Ей было больно, но она
Разбитым телом содрогнулась,
Да потому что поняла,
Что Люцеферу приглянулась.
