И день этот медленно осел подобно бурой накипи электрического чайника. Высох и затвердел, как тысяча других испитых дней, вырванных из струи проточной воды - жизни. Жизни прогорклой, отшлифованной хлоркой, закупоренной в ржавые трубы тошнотворного человеческого бытия.