Детство царя Петра

Рассвет. Над Москвою-рекою зарделся багровый, кровавый.

Отравой зеленое солнце восходит, иное, лихое.

Расправа чинится над старым и новым, нет больше покоя.

Направо, налево взгляни — разливается ненависть лавой.

 

Подстава. Сестра против брата войною пошла беззаконной,

Червонною кровью престол получить, стать кровавой царицей.

В светлице дитя сберегла, схоронила мать, словно волчица —

Боится, боится за сына. О брег бьются черные волны.

 

Но, полно. Гляди, покосившийся дом, занесенный снегами:

Стенания, плач звонким эхом о стены дубовые бьются,

Зверюга-отец сына бьет, тот же шепчет: «Вовек не дождутся!»

Как блюдца, огромные, очи… не льются слезами.

 

О камень Кремля белоснежный чело разбивает боярин.

Заварен, как взвар на костях, тонет в утреннем мареве

Всплеск новых волн: жизнь желает отнять государеву

Мнимая мудрость, в обличии девичьем — проклятый Каин.

 

Но Петр — ни разу не Авель. Ни даже Давид сладкогласый.

Как мясо, порубит во гневе в ответ, на куски супостатов.

Проклятый, век страшный, кошмарный, ничто в нем ни прочно, ни свято.

Об илистый брег бьются черные волны, мощны и опасны.

 

Несчастны. Два сердца, и каждое бешено, пламенно бьется.

Клянется один и другой: все изменим, построим на славу!

Державу поднимем, пускай надорвемся, неважно то, право!

 

…Рассвет. Над Москвою-рекой всходит новое, яркое Солнце.