...Ведь Бог качается на вишне
Поговорим с тобой как прежде.
Не без посредников небесных.
Послушай, папа! Мне здесь тесно…
Я вечно застреваю между
Тугим космическим пространством
И старой брошенной кофейней.
Где запах пряно-бакалейный,
Похож на детское жеманство.
Он проникает сквозь мембраны
Хрущёвок блочных и панельных.
В него ныряю как в безделье,
Недетские врачуя раны…
Когда уходят на Пасхальной*,
То в храме говорят: «счастливый».
У счастья этого кандальный,
Железный привкус, точно сливы
Впитали вкус солёной крышки…
Того, последнего варенья,
Что ты закрыл. Его излишки
Я раздарила.
Липкой ленью
Меня советский манит город.
Сбежать сюда малейший повод
Использую. Чтоб по бульварам
Бродить. Всё те же «Промтовары».
Фонтаны в желтизне акаций!
Я, здесь, мелком испачкав пальцы,
Писала на асфальте «МаПа».
Пусть он не моден и обшарпан,
Засыпан крошкой антрацита,
Весь перештопан, перечитан
Наш общий город! Город Бога.
Я, папа, ошибаюсь много…
Но поднимая взгляд на небо,
Где клёны, абрикосы, верба
Врастают в точку невозврата,
Где жизнь пока что не измята,
Я улыбаюсь…
Знаю – слышишь!
Ведь Бог качается на вишне,
Пасёт гусей в соседней балке
И рвёт за церковью фиалки.
А после, греется на крыше.
…Слабеет голос мой охрипший.
А в небе – точка невозврата
Горчит и жжётся, точно мята!
* Пасхальная неделя
Пономарёва Марина
