Колыбельная

Родила тебя в пустыне

я не зря.

Потому что нет в помине

в ней царя.

 

В ней искать тебя напрасно.

В ней зимой

стужи больше, чем пространства

в ней самой.

 

У одних — игрушки, мячик,

дом высок.

У тебя для игр ребячьих

— весь песок.

 

Привыкай, сынок, к пустыне

как к судьбе.

Где б ты ни был, жить отныне

в ней тебе.

 

Я тебя кормила грудью.

А она

приучила взгляд к безлюдью,

им полна.

 

Той звезде — на расстояньи

страшном — в ней

твоего чела сиянье,

знать, видней.

 

Привыкай, сынок, к пустыне,

под ногой,

окромя нее, твердыни

нет другой.

 

В ней судьба открыта взору.

За версту

в ней легко признаешь гору

по кресту.

 

Не людские, знать, в ней тропы!

Велика

и безлюдна она, чтобы

шли века.

 

Привыкай, сынок, к пустыне,

как щепоть

к ветру, чувствуя, что ты не

только плоть.

 

Привыкай жить с этой тайной:

чувства те

пригодятся, знать, в бескрайней

пустоте.

 

Не хужей она, чем эта:

лишь длинней,

и любовь к тебе — примета

места в ней.

 

Привыкай к пустыне, милый,

и к звезде,

льющей свет с такою силой

в ней везде,

 

будто лампу жжет, о сыне

в поздний час

вспомнив, тот, кто сам в пустыне

дольше нас.

/1992/