Ребёнок и игра

в две тысячи седьмом году —

лицо ребёнка и всё наивно.

но так ли это?

и, коль мир оказался жалом,

то с играми стало взаимно —

пальцы на мышки,

где бегу в gta, стреляя стадом

во вражеские кланы бандитов —

крови с излишком.

так забавно, но без синдрома

Бога, где мама кричит: снова

играешь, иди гуляй,

а я ведь знаю расшифровку —

не мешай, не мешай, не мешай.

но в голове одно:

стреляй по полицейскому, ха,

и я бью в экране по мишени,

где было столько

решений, но они так скучны,

даже наиграны и смешны.

и приходит вопрос:

осознавал ли ребёнок иной путь?

если нет, то не избежать кругов

под глазами,

где видится власть заклинаний —

«Авада Кедавра» сгорает в щите

в моём и твоём,

где тёмные силы жизни загадка,

от которой мы духовно растём,

прикасаясь к тьме.

и песни о ней поём очень сладко,

где твой голос звучит из микрофона

так гладко и до упадка.

но, в далёком прошлом монитор —

это как будто тяжёлый ствол;

везде пули и бега,

где после проигрыша выходит

строка — поражения и гибели.

где разработчики,

словно строители — игра дом.

а для игрока полный дурдом.