Ребёнок и игра
в две тысячи седьмом году —
лицо ребёнка и всё наивно.
но так ли это?
и, коль мир оказался жалом,
то с играми стало взаимно —
пальцы на мышки,
где бегу в gta, стреляя стадом
во вражеские кланы бандитов —
крови с излишком.
так забавно, но без синдрома
Бога, где мама кричит: снова
играешь, иди гуляй,
а я ведь знаю расшифровку —
не мешай, не мешай, не мешай.
но в голове одно:
стреляй по полицейскому, ха,
и я бью в экране по мишени,
где было столько
решений, но они так скучны,
даже наиграны и смешны.
и приходит вопрос:
осознавал ли ребёнок иной путь?
если нет, то не избежать кругов
под глазами,
где видится власть заклинаний —
«Авада Кедавра» сгорает в щите
в моём и твоём,
где тёмные силы жизни загадка,
от которой мы духовно растём,
прикасаясь к тьме.
и песни о ней поём очень сладко,
где твой голос звучит из микрофона
так гладко и до упадка.
но, в далёком прошлом монитор —
это как будто тяжёлый ствол;
везде пули и бега,
где после проигрыша выходит
строка — поражения и гибели.
где разработчики,
словно строители — игра дом.
а для игрока полный дурдом.
