Пшеница

я уже не бегу,

безрассудно хватая колосья пшеницы

своей рваной ладонью.

я помню —

после ветра

песок, как мурашки, скользит

по сухой черепице

и сыплется в раны… так странно:

на утро опять тишина, как болезнь —

непростительно рано,

с предчувствием холода

грусти отчаянной для.

 

я слышу, как поле смеётся над болью

не чувствуя боли,

но где-то подпольно храня.

 

и колос незрелый

за колос увядший

об колос упавший

и далее…

жизнь. беготня.

песок осыпается —

то иссыхает броня.