Пшеница
я уже не бегу,
безрассудно хватая колосья пшеницы
своей рваной ладонью.
я помню —
после ветра
песок, как мурашки, скользит
по сухой черепице
и сыплется в раны… так странно:
на утро опять тишина, как болезнь —
непростительно рано,
с предчувствием холода
грусти отчаянной для.
я слышу, как поле смеётся над болью
не чувствуя боли,
но где-то подпольно храня.
и колос незрелый
за колос увядший
об колос упавший
и далее…
жизнь. беготня.
песок осыпается —
то иссыхает броня.
