ПИНДАР

Дмитрий Аникин

Из цикла "Лирики"

Опубликовано в журнале "Зарубежные задворки" №167

Холодная, прозрачная вода.

Фалес был прав: текучая стихия –

основа наших страхов, наших слов,

все держится на ней, в нее впадает,

живет и умирает в ней; вода

подхватывает, тащит, заливает –

мы словно рыбы серые, немые,

скользящие по волнам, под холодным

осенним ветром к ненавистной суше.

Бег олимпийский, скрип колес у меты,

пыль серая, под небом голубым

взметенная отчаянной погоней,

свет солнца яркий; доблесть и победа

сопутствуют, от первого глотка

не утихает жажда: трезв и зол,

пьешь до желанья сердца, дальше пьешь,

как будто вечность жирными губами

смакуешь, тянешь, всасываешь, плоть

и кровь ее мешая со своими.

За рощицей недальней есть поляна,

там в час полдневный, жаркий, средь уставших

богатых трав, сквозь ужас дня священный,

сквозь марево дрожащее я видел,

я слышал: Пан поет мои стихи –

иль это шорох листьев был, природы,

воды и неба? Всё мои слова –

чем может быть еще в краю родном

подвижный полон воздух?

Всё жгите, но оставьте дом поэта!

Война почти проиграна, а город

чем держится? Уверенностью их

в исходе штурма, нелюбовью к спешке;

от македонских варваров не будет

пощады – и еще нас учат! Где он,

дом Пиндара, кто помнит! Разве грекам

до этого? Поэзией мы жили

живою, легконогой, быстрокрылой,

присутствовавшей в воздухе Эллады,

текучим ароматом, тенью ветра –

на что нам память всякой мертвечины?

Да укажите дом ему любой!

Я волей не спою – спою неволей,

как на земле не мог, не смел, тебе,

прекрасная царица Персефона,

смерть бедная моя. Уже пора:

я твой как есть – спокоен, собран, прям,

невесел, мертв. Ты просишь старых песен

земных, вчерашних, вольных и распутных –

я запою в твоем их темном царстве,

сперва робея, после разойдусь –

и где ты смерть, и что такое ты?

Пока поешь, не страшно – голос долго

не молкнет на просторе нежилом.

Победа достается лучшим – бег

не удается недостойным: как

ни ухищряйся, ни хлещи коней,

с умением и быстротой какими

ни огибай, почти касаясь, мету,

а боги не допустят, чтобы доблесть

поругана была; приходишь первым –

и, значит, прав, благочестив – вот ставки,

за этим и стремимся.

И то, что остается невоспетым,

становится небывшим, исчезает…