Вторая молодость

Я обнимаю женщину, с которой

знаком сто лет (ну, хорошо… лет сорок).

Нас приютил воскресный санаторий –

три корпуса, столовая и лес.

Здесь учатся искусству променада

в масштабе коллективного подряда.

А нам плевать на общий распорядок –

у нас "вторая молодость" и секс.

 

Какие страсти были в нашем прошлом!

О нынешних, сейчас, – подумать тошно.

Такое ощущение – пороша

прикрыла многоцветие любви.

В калейдоскопе чувственности тела

стекло с годами жутко потускнело.

Я так тогда хотел! Она хотела.

(Но мы признаться в этом не смогли.)

 

Мы были внешне-скромными. Со страха?

Стыдились похотливого размаха

зажатых чувств? Не знаю. Но – я плакал

и в стенку кулаком своим лупил.

Да и она призналась, что страдала,

себя, бывало, удовлетворяла

(как я, стыдясь… укрывшись одеялом…

потом под ним блаженствуя без сил).

 

Но что о прошлом? То, что было – сплыло.

Пришла другая и сказала: "Милый!".

Да и читать вам, думаю, постыло,

всё то, что я успел понаписать.

А в настоящем – женщина в истоме.

Ласкающие губы и ладони.

Известная щекотка. Влага в лоне.

И возраст, чёрт возьми, за пятьдесят.

 

И в том "за пятьдесят", в скольженье нежном, –

рождается безмерная надежда,

что вскоре всё вернётся, станет прежним.

Что фраза, всем известная, не ложь

("Всё в мире не случайно. Значит – вечно.").

И что закономерна наша встреча.

И что она, пусть поздняя, – предтечна

безумству чувств и таянью порош.

 

...И всё бы так... но подло и жестоко

мелькает мысль (и прячется глубоко),

что мой лиризм – прикрытие порока,

а наша близость – талая вода.

Что я сейчас банально ставлю крестик

в длиннющем списке тех, с кем был я вместе…

И что пора подумать об отъезде…

И что не быть мне прежним... Никогда.