Застревая в прошлом.
Как-то пора не писать о прошлом, быть где-то здесь - не там. Надо учиться мириться с ложью, ставить всё по местам.
Только ночами поэт напишет что-то о том, былом. Сердцебиение станет тише, чувствуя новый взлом.
Сложно однажды вливаться в массы, быть среди всех иным, если ты тащишь и всё, и сразу - прошлого едкий дым. Он оставляет тебя на месте, тянет всегда на дно. Вот и выходит - куда ни денься, пишешь ты об одном.
Только ночами поэту грустно, не для себя - другим. Так получается - то, что пусто, вновь предстает нагим. Словно он вновь открывает створки мерной своей души - то, что задвинуто на задворки, снова начнет душить.
Едкий комок подступает к горлу. Хочется лишь бежать.
Хочется душу укутать дёрном, больше не открывать.
Рифма ложится усталой песней на пережитки дум. Внутренний мир как по швам - и треснет, в личном его Аду.
Только поэту ни спать, ни бредить - сложно бывать другим подле всех тех, кто багряным следом вспыхнет в его груди.
Так и выходит - ночами, бредом, пишет он вновь и вновь что-то о том, что случилось летом, чтобы забыть... любовь?
Только бы надо ловить моменты, а не июльский зной. Прошлое руки затянет лентой, свяжет их за спиной.
Ты безоружен. Пред ним и чувством, спрятанным за тоской. Вот и стоишь в своём мире узком, не шелохнув рукой.
Надо бы вновь улыбаться свету, чувствовать жизнь и ритм. Как-то суметь не вернуться к лету, быть среди всех иным.
Лишь бы опять не скитаться в бездне памяти о былом, в ней не остаться и не исчезнуть, снова забыть свой взлом.
Снова собраться - и по крупицам, как ни стенай душа. С прошлым уже навсегда проститься, вспомнить (забыть?) дышать.
Только ночами поэту сложно - хоть и устал от бед, он бы готов написать о прошлом - лишь бы не о тебе.
11.5.15
Только ночами поэт напишет что-то о том, былом. Сердцебиение станет тише, чувствуя новый взлом.
Сложно однажды вливаться в массы, быть среди всех иным, если ты тащишь и всё, и сразу - прошлого едкий дым. Он оставляет тебя на месте, тянет всегда на дно. Вот и выходит - куда ни денься, пишешь ты об одном.
Только ночами поэту грустно, не для себя - другим. Так получается - то, что пусто, вновь предстает нагим. Словно он вновь открывает створки мерной своей души - то, что задвинуто на задворки, снова начнет душить.
Едкий комок подступает к горлу. Хочется лишь бежать.
Хочется душу укутать дёрном, больше не открывать.
Рифма ложится усталой песней на пережитки дум. Внутренний мир как по швам - и треснет, в личном его Аду.
Только поэту ни спать, ни бредить - сложно бывать другим подле всех тех, кто багряным следом вспыхнет в его груди.
Так и выходит - ночами, бредом, пишет он вновь и вновь что-то о том, что случилось летом, чтобы забыть... любовь?
Только бы надо ловить моменты, а не июльский зной. Прошлое руки затянет лентой, свяжет их за спиной.
Ты безоружен. Пред ним и чувством, спрятанным за тоской. Вот и стоишь в своём мире узком, не шелохнув рукой.
Надо бы вновь улыбаться свету, чувствовать жизнь и ритм. Как-то суметь не вернуться к лету, быть среди всех иным.
Лишь бы опять не скитаться в бездне памяти о былом, в ней не остаться и не исчезнуть, снова забыть свой взлом.
Снова собраться - и по крупицам, как ни стенай душа. С прошлым уже навсегда проститься, вспомнить (забыть?) дышать.
Только ночами поэту сложно - хоть и устал от бед, он бы готов написать о прошлом - лишь бы не о тебе.
11.5.15
