Спасибо за шоколад!
Бои давно закончились, но мир
остался неподдельным - на бумаге.
Особо боязливых напугали,
мол, это - не конец суровым схваткам.
В судьбе его наметился намин*.
Как долго он раздумывал о сладком,
что выдохшись - истратил пол-аванса.
В предместьях отрывали сотни мин,
чтоб дети - не дай Бог! - не подорвались.
Вдали ещё гудела школота.
Июнь вступал в пространства больно цепко.
Иван нашел вдали большую церковь,
и тихо помолился о прекрасном.
Потом лишь, взяв любимый шоколад,
стараясь ни на что не опираться,
он вспомнил всё, что выплакал и прожил.
Большое время - подлый шелкопряд! -
протягивало нить с недавним прошлым.
С трудом покинув крохотный шантан,
он слушал перелив аккордеона.
Надрывно пел о ней - о кареокой! -
приятный баритон, с басовой нотой.
Иван увидел девочку: "Что ж так?
Не нужно слёз. Послушай Соломона!"
"Мне мать не покупает. Мол, когда-то...
Жри молча рафинад, что бел, как тальк.
Никто не умирал без шоколада!
А я умру! Я лягу, и умру...
Петровой, вон! - намедни покупали".
Последнее читал он - по губам ли,
иль, может, всё додумалось собою?
Июнь, как и хотел, - удвоил ртуть.
Мир ощущал предельную свободу.
О как была мила' её спесивость!
Заветный шоколад в пространствах рук
рождал в устах негромкое "спасибо!"
*намятое и воспалённое место
