Знаешь...
Знаешь, во мне очень много печали,
Я горам об этом рассказывал,
А горы от Альп до Кавказа
Лишь пожимали плечами.
Знаешь, я очень люблю человечество
Любое: плохое, хорошее...
Но больше звезд серебристое крошево
На черном бархате вечера.
Ведь правда любить всех и вся не дано
Может поэтому кажется
Что небо вот это, оно
Необходимо каждому?
Когда ты оступишься шаг расколов
Древнюю кровь вскипятив
Когда подступит горлом
Чувство не из пяти
Посмотришь наверх дыхание скоря
Гремя как вода в водосточной трубе
Ты ощутишь как два моря
Любовь и небо слились в тебе...
Знаешь, во мне очень много печали,
Я горам об этом рассказывал,
А горы от Альп до Кавказа
Лишь пожимали плечами.
Знаешь, я очень люблю человечество
Любое: плохое, хорошее...
Но больше звезд серебристое крошево
На черном бархате вечера.
Смотрю в это небо неделю которую,
Как будто Ремарк написал про нас:
Зажатый в холодных тисках санатория
Он не сводил с нее глаз...
Я горам об этом рассказывал,
А горы от Альп до Кавказа
Лишь пожимали плечами.
Знаешь, я очень люблю человечество
Любое: плохое, хорошее...
Но больше звезд серебристое крошево
На черном бархате вечера.
Ведь правда любить всех и вся не дано
Может поэтому кажется
Что небо вот это, оно
Необходимо каждому?
Когда ты оступишься шаг расколов
Древнюю кровь вскипятив
Когда подступит горлом
Чувство не из пяти
Посмотришь наверх дыхание скоря
Гремя как вода в водосточной трубе
Ты ощутишь как два моря
Любовь и небо слились в тебе...
Знаешь, во мне очень много печали,
Я горам об этом рассказывал,
А горы от Альп до Кавказа
Лишь пожимали плечами.
Знаешь, я очень люблю человечество
Любое: плохое, хорошее...
Но больше звезд серебристое крошево
На черном бархате вечера.
Смотрю в это небо неделю которую,
Как будто Ремарк написал про нас:
Зажатый в холодных тисках санатория
Он не сводил с нее глаз...