МЕРТВЕЦ-УБИЙЦА

/Повесть в стихах/

 

 

«Покойник этот, уж поверьте,

Пить нашу кровь всегда умел,

Не даст житья и после смерти,

При жизни поедом всех ел», –

 

Подобные ходили слухи

О нелюдимом старике,

Помершем верно с голодухи

В своей избе, на сундуке.

 

Послушайте о страшной драме,

Случившейся вослед того.

Итак, в холодном старом храме

В гробу оставили его...

 

Приказный дьякон и священник

Ненастным вечером вдвоём

Остались в ночь на понедельник

Читать Псалтирь над упырём.

 

Дрожали как в ознобе свечи

У закоптелых образов.

Народ же в этот хмурый вечер

Не шёл на колокольный зов.

 

Канонник стал читать молитву.

А на дворе уже давно,

Как будто перед грозной битвой,

Совсем уж сделалось темно.

 

Дымок над избами клубился,

Взошла усталая луна.

Как желчью лик её налился,

И стала ночь не так черна.

 

Осёкся дьякон вдруг и словно

Переменился весь в лице,

Заметив, как покров церковный

Чуть задрожал на мертвеце.

 

Небось почудилось. Похоже

Сквозняк его мог колыхать.

Он вытер лоб, вздохнул: «О, боже!»

И стал молитву вновь читать.

 

Внезапно шалый вихрь осенний

Ворвался в церковь точно зверь.

Святой отец из опасенья

На все запоры запер дверь.

 

Храм обойдя, зажёг вновь свечи,

Молитву шёпотом творя,

Крест положил и недалече

Сел на скамью у алтаря.

 

Читает дальше чтец, но тянет

Его поднять глаза на гроб.

Что приключится, если глянет?

И дьякон снова вытер лоб.

 

Меж тем усопший шевельнулся,

Откинул саван и привстал.

В испуге дьякон пошатнулся

И истово креститься стал.

 

Засим, глотая воздух жадно,

К наставнику он пал в мольбе:

«Ох, батюшка, у нас неладно,

Мертвец-то ожил, страшно мне!»

 

«Ну, полно, полно, неразумный,

Молись же Господу, сын мой, –

Священник отвечал в раздумье,

Качая скорбно головой, –

 

Да может ли такое статься?!

Ведь мы же в церкви, почитай.

Довольно, сын мой, отвлекаться,

Ступай и далее читай».

 

Так служба в храме продолжалась,

Как будто начало светать.

Со страху видно показалось,

И дьякон продолжал читать.

 

Осталось уж совсем немного –

Псалом последний до конца.

Подумал он: «Ну, слава Богу!»

И глянул вновь на мертвеца.

 

Что увидал, о том до смерти

Он не расскажет никому.

Картина страшная, поверьте,

Предстала в этот миг ему:

 

Огонь свечей непроизвольно

Как обезумевший плясал,

Гроб был пустым, ну а покойный

Зубами батюшку кромсал.

 

Крик раздирающий и дикий

Сорвался с дьяконовых уст.

Петух запел. Канонник тихо

Лишь охнул и лишился чувств.

 

Уж время за полдень, не рано,

А клир всё в церкви. Что теперь?

И вот, столпившись перед храмом,

Народ ломать решился дверь.

 

Непросто описать словами

То, что предстало наяву –

Мертвец с кровавыми губами

В своём покоился гробу,

 

Несчастный дьякон тихой бранью

Клял супостата и дрожал,

И с перегрызенной гортанью

Безмолвно батюшка лежал.

 

Плач поднялся в селе и стоны,

Без чувств упала попадья,

Но, как и водится исконно,

Здесь помогла воды бадья.

 

Упырь! – кричал народ, – Убийца!

Замучил батюшку попа!

Не возле церкви кровопийца,

В лесу, под ёлкой закопать!

 

Селяне порешили гневно,

Чтоб было бесу поделом,

Не отпускать его молебном,

А припечатать в грудь колом.

 

Священника же проводили

Торжественно в последний путь,

Погоревали на могиле

И не забыли помянуть.

 

С поры той сорок дней минули,

Прошла и осень, и зима.

На дьякона рукой махнули,

Что взять с него, сошёл с ума.

 

На том бы всё и завершилось,

Дни потекли бы как всегда,

Но вот как будто бы случилась

В деревне новая беда.

 

Слух об ужасном наважденьи

Пополз среди односельчан,

Что будто умерший священник

Встаёт из гроба по ночам.

 

Злословили ещё, ей-богу,

Что будто кровь у всех у нас

Он хочет выпить понемногу,

Но то уже другой рассказ...

 

Да, дни, наставшие сегодня

Темны, безумны и лихи.

То попущение Господне

За наши прошлые грехи.