СЕЛО ВУРДАЛАКОВ

Я вновь в то село возвратился,

Где не был уже так давно,

Но как же теперь изменилось

С времён тех далёких оно.

 

В бурьяне дома утопали

И были как будто пусты,

Их жители словно бы спали,

А в поле чернели кресты.

 

Безлюдной была и дорога,

Что к старой церквушке вела,

Поникшей с тех пор и убого

Темневшей у края села.

 

В той церкви с её возведенья

Хранилась икона одна,

Спасала не раз всё селенье

От разных напастей она.

 

Уж солнце клонилось к закату,

Туман опускался седой,

И где-то вдали многократно

Уже прокричал козодой.

 

Пришпорил коня своего я,

Но чувствую, что на ходу

Он словно лишился покоя,

Как будто почуял беду.

 

Его привязал я у входа.

Открывший мне дверь иерей,

Почтенный хозяин прихода,

За мной её запер скорей.

 

«Ответь мне, отец мой, какая

У вас приключилась беда,

Что даже икона святая

Её отвести не смогла?»

 

В бокалы вино наливая

Он шёпотом проговорил:

«На Господа лишь уповаю. –

Сказал так и крест сотворил, –

 

Икона спасала, то верно,

Но горе нас не обошло.

С тех пор, не соврать бы, наверно

Лет семь или больше прошло.

 

С тех пор утопить не могу я

Тоску свою в этом вине».

И старый отшельник такую

Поведал историю мне:

 

«Случилось однажды весною,

Когда всё кругом зацвело,

Убогий скиталец с сумою

Забрёл ночью в наше село.

 

Какою нуждой был ведомый –

О том размышляю порой.

В ворота ближайшего дома

Своей постучал он клюкой.

 

Раскрыв перед путником двери

Хозяин не ведал о том,

Насколько опасного зверя

Впускает он в собственный дом.

 

От ужина гость отказался

И даже вина пить не стал,

А доброй хозяйке признался,

Что сильно в дороге устал,

 

И странно притом ухмыльнулся.

Хозяин задул в доме свет,

Когда же он утром проснулся,

Бродяги простыл уж и след.

 

Муж будит жену, но напрасно –

Не дышит, румянец исчез.

Тут только увидел он ясно

На шее супруги порез.

 

Едва не утратил он разум.

О, Мати Живаго Творца!

Хотя осознал и не сразу,

Что был то укус мертвеца.

 

Три дня по полям и оврагам

Он шёл, выбиваясь из сил.

Не дать упустить вурдалака –

О том лишь у Бога просил.

 

Всю тяжесть постигшего горя

Он выплеснул только в тот миг,

Когда средь степного простора

Разбойника всё же настиг.

 

И как вероломного змея

Георгий копьём поразил,

С размаху меж рёбер злодею

Осиновый кол он вонзил.

 

Жену схоронил, но, однако,

(То было ужасней всего),

Она, став сама вурдалаком,

Вернулась за кровью его.

 

Так всё колесом закрутилось,

И он из могилы восстал.

За что на нас это свалилось –

Гадать я и думать устал.

 

Спасенья напрасно искали,

Такое уж время пришло –

На кладбище перетаскали

Тогда, почитай, всё село.

 

Наверно их бедные души

В раю пребывают давно,

Тела же ужасные душит

Желание только одно:

 

От жажды голодной сгорая

В холодные ночи и дни

Сырого лишь мяса желают

И крови горячей они.

 

В селе ни единой собаки,

И ты зря вернулся, поверь,

Лишь только одни вурдалаки

Его населяют теперь.

 

И нынче, как только стемнеет,

Уж их наступает пора –

Всю ночь они бродят как тени

Вкруг церкви святой до утра.

 

И всякую ночь неизменно

Дрожит от их стонов земля.

Молитва да эти вот стены

Лишь только спасают меня.

 

Смиренно снося все лишенья,

Я знаю – пробьёт и мой час».

Вздохнув безнадёжно отшельник

Закончил свой страшный рассказ.

 

Однако и утро настало,

Собрался седлать я коня,

Но сцена, что взору предстала,

Буквально сразила меня.

 

Картину ту не позабуду,

Увы, до конца своего –

Вокруг старой церкви повсюду

Белели лишь кости его.

 

Ну что же, на всё Божья воля.

Останки я с болью собрал

И где-то в непаханом поле

От церкви вдали закопал.

 

Со старцем тепло распрощался,

Он только вздохнул тяжело.

И больше я не возвращался

С тех пор никогда в то село.