Поэма о поэзии, или Все для народа
ПОЭМА О ПОЭЗИИ, ИЛИ ВСЁ ДЛЯ НАРОДА
1. О поэзии
Поэзия должна идти в народ
(чтоб с нищенской сумой бродить в народе),
культуру мерно двигая вперед
(чтоб не кончалась пища для пародий).
Ей чужд холодный взгляд и грубый счет
(не чужд один – который по безналу
позволит книжку оплатить… и вот –
готовь для презентации бокалы!
Тираж обмыть – и лихо раздарить
всю сотню книжек прямо в этот вечер.
А ночью в котелке ее варить,
не сняв обложек… «Эй, братва, где кетчуп?!»
Вот так прекраснодушие и лечат…
А утром глядь – она уже лежит
в оправе из зеленого горошка…
Вот истина про наши тиражи!
…Не чертыхнись, Михалыч, на порожках!)
Поэзия народу не слуга
(и не раба, а что-то вроде кошки.
Извечный наш вопрос – «а нафига?» –
не вынесен пока что на обложки.
А зря!..).
2. Мой герой
(опыт сонета)
Не Избранный, а просто так – прохожий,
Таких на сотню – чуть побольше ста.
Брутальности ни капли в этой роже,
И не атлет, а, так сказать, верста.
Он не нарцисс. Скорей – небритый кактус
И в целом абсолютно не герой.
Не шествует – идет по жизни как-то.
Закусывает килькой, не икрой.
И вообще, слегка похож на Сашу,
Соседа со второго этажа.
О нем старушки сроду не расскажут
И вдохновенно дамы не шуршат.
И все же он уступит тем едва ли,
Кого из книжки в книжку затаскали.
3. Моя героиня
За окошком золотится иней,
в общем, как и встарь – мороз и солнце.
Со своей болтаю героиней.
Рядом муза смирная пасется.
«Ну, за музу!» – подливаю чая
в толстые коньячные бокалы.
«А сама-то как?»
Пожму плечами:
«Да опять Надюха обскакала.
У нее, прикинь, вторая книжка
и, прикинь, опять про всяких магов!..»
Героиня вымолвила: «Ишь как!»
(осушив бокал единым махом).
Ей бы каблучками звонко цокать
по хрустальным нереальным залам…
А она, гляди, опять в спецовке
и опять заводит речь про зама.
Дескать, рвач, халявщик и хапуга,
в третий раз оставил без квартальной…
Светлый идеал опять поруган
и опять цинично и нахально.
Не видать мне магов и героев
(эта вот шуту – и то не пара!).
Не видать мне (что печальней втрое)
ни солидных книг, ни гонорара.
«Эй, подруга, слышь, воняет газом!»
«Муженек носки на солнце сушит…»
Муза, притомившись жрать и слушать,
смылась следом за чужим Пегасом.
4. Мой сюжет
Мой сюжет… наверно, ординарен
и при этом жутко неформатен:
жил да был герой.
Не вор, не нарик,
не тупой качок, «в душе романтик»,
не эльфийский принц – ушастый малый,
не агент с солидным компроматом…
В общем, как его я ни ломала,
все равно остался «неформатом».
Посудите сами: он речами
не колеблет волн, не бьет драконов.
Стукнул – и в обратку получает.
Не поет романсов под балконом,
а подходит скромно: дескать, Катя,
я тебя люблю. Не хочешь чаю?
И ведь слов он попусту не тратит,
проще – за слова он отвечает.
И она в ответ звезду не просит –
дела нет до сказочных традиций.
Счастье – это утренние росы,
в роднике студеная водица,
что сверкает ярче всех алмазов,
диких трав степные ароматы…
В общем, автор, ты опять промазал
мимо пресловутого формата!
5. Мой издатель
А ночью все кошки серы.
А ночью – овечки в ряд.
И даже фонемы
трагически немы.
Лишь глюки со мной говорят.
Намедни мне, кстати,
явился издатель,
солиден, пузат и бедов.
И в целом – мужчина!
Похож на купчину
с плаката двадцатых годов.
А я-то – в халате…
Он вымолвил: «Хватит
писать под подушку и в стол!
Забудь про кручины!
Хоть завтра – с почином».
И в угол, зевая, пошел.
И вытащил – странно –
пяток чемоданов,
а после – огромный мешок.
«Да здесь многотомник! –
он вымолвил томно. –
Но, впрочем, оно хорошо!»
Дрожала, потела,
в окно я глядела,
как он на пролетку грузил
труды мои рьяно…
Пила валерьяну,
А после свалилась без сил…
…А ночью все кошки серы
и по кругу бродит жуть.
И даже фонемы
трагически немы.
Лишь овцы… обидно ржут!
6. Моя книга
«За три года скопила две сотни?
Не печалься, подруга, не надо.
Будет книга твоя хоть сегодня.
Приобщайся же к тайнам ВордПада, –
светлый маг Интернет мне поведал. –
Принимайся скорее за дело!»
Ну, засела я после обеда.
Эта – маме… Подруге… Соседу…
Не забыть про Машуню и Свету…
Только в степлере скрепку заело!
Вы издателю деньги платили
за рекламные, значит, газетки?
У меня, поглядите, виньетки,
да какие! В готическом стиле!
Заголовки – ну будто бы в злате.
В общем, так, как я в детстве хотела.
Да вот степлер, пружинный предатель…
испоганил он общее дело!
Ну а мне бы порадовать Лидку
с этим бОтаном Борькой на пару…
Вот возьму я суровую нитку
и сошью… все сто три экземпляра!..
7. Мои читатели
Когда друзьям презентовала книжку,
не клянчила я отзывы о ней:
прочтут – и ладно… может, даже слишком.
Швырнут на полку – вот что пострашней.
Но вот чего совсем не ожидала,
в условностях давно закоренев,
так это перманентного скандала
с участием вполне приличных дев.
Машуня и Лидуся – две коллеги
и Вита, что дежурит «на звонках»
(я думала – подруги мы навки,
а вышло-то… а вышло эвон как!
И к отпуску опомнюсь я едва ли,
цистерну валерьянки заглотив!) –
они меня втроем презентовали
на весь наш очень дружный коллектив.
Теперь глядит со скорбью Вера Львовна
и даже разболтала в соцсетях
про странный треугольник мой любовный:
я, Лидка и какой-то холостяк.
А где же муж? Забыли все про мужа!
Свалил он нас в неведомый шалман.
А может (так сказала тетя Груша),
он с Витой в том году завел роман.
Вот он – намек: страница сорок восемь!
(Бухгалтерши поразевали рты.
Ряды коллег лениво шиза косит
и складывает в рыхлые скирды).
С меня самой, конечно, взятки гладки.
Но ежели стихи ни в чем не лгут,
я взяточник в конторе самый гадкий,
при этом – вообще не Робин Гуд.
И наш ай-тишный гений, Пашка Бакин,
Весь день меня подлавливал на лжи…
Товарищи!!! Я не была собакой!
Боюсь в ответ услышать: «Докажи!
Не можешь – так сиди в углу, не рыкай!»
Рука дрожит и в голове туман…
Да кем же я была?!
Волшебной рыбкой –
и то когда горел квартальный план.
Мне б завалиться прямо там картинно.
Но доползла до дома… до тахты.
И вижу сон: я просто Бу-ра-ти-но
из племени Березовой Мечты.
Проснувшись утром, я глотнула пива,
разбила – на удачу ли? – бокал
и написала:
«ЛИРИКУ ТОСКЛИВО
ЖИТЬ В ОКРУЖЕНЬЕ КЛОНОВ И ЗЕРКАЛ!»
