Ссутулившись,старуха-Осень уплывала.
Была когда-то, златокудрою, девицей
Шалуньей, баловницей, хохотушкой.
Наряд, ее, был как у светской львицы
Прелестницей слыла и милой душкой.
Но время шло, исчез наряд чудесный,
Брильянт в ушах на слёзы обратился
И нрав сменился, вам скажу без лести,
Из ангельского в злобный превратился.
Ссутулившись, старуха-Осень уплывала,
На бригантине, к дальним, дальним берегам.
Она от жизни, на земле, совсем устала
И хочется ей плыть по вечности волнам.
Пройдёт немало времени, вы мне поверьте,
И бригантина вновь подкатит к нашим берегам.
На пристань с шумом, с блеском, с круговертью
Сентябрь,рыжеволосую,представит нам.
Шалуньей, баловницей, хохотушкой.
Наряд, ее, был как у светской львицы
Прелестницей слыла и милой душкой.
Но время шло, исчез наряд чудесный,
Брильянт в ушах на слёзы обратился
И нрав сменился, вам скажу без лести,
Из ангельского в злобный превратился.
Ссутулившись, старуха-Осень уплывала,
На бригантине, к дальним, дальним берегам.
Она от жизни, на земле, совсем устала
И хочется ей плыть по вечности волнам.
Пройдёт немало времени, вы мне поверьте,
И бригантина вновь подкатит к нашим берегам.
На пристань с шумом, с блеском, с круговертью
Сентябрь,рыжеволосую,представит нам.