Глава 23

Предыдущая часть: https://poembook.ru/poem/2157822

____________________________________________________________________________

 

Знаете ли, как сходят с ума от любви? Уверена, что каждому довелось хоть раз в жизни это изведать, ненароком или осознанно примерив те самые пресловутые розовые очки! Вот только не думала, что и на мою долю у насмешницы-судьбы припасена одна персональная пара таких оптических приборов, и уж конечно не ожидала взглянуть на мир через них в таком довольно-таки солидном возрасте…

 

Бла-бла-бла, и ничего больше. Честное слово, ну прямо стыдно нести подобную чушь, мне, взрослой женщине, матери четырнадцатилетнего сына, хозяйке, на которой держится дом и вся семья, ну, и, в общем-то, вполне земному человеку, которого хотя иногда и уносит неведомое Нечто в мечты да поэзию, но с намеченного курса сбить никак не может…

 

Или вот это всё как раз таки «бла-бла»?

 

Ох, не знаю я уже этого, не знаю… Не знала тогда и не знаю даже сейчас. Знаю только, что тысячу жизней прожила за этот безумный пятничный вечер, последовавшую за ним практически бессонную ночь, выходные и понедельник. И я то ли стала другой, то ли всегда другой и была, — просто раньше не с кем мне было это ощутить…

 

Впрочем, к чёрту философию: мне просто было хорошо, так хорошо, как никогда в этой гр***й жизни не бывало.

 

Наверное, озвучу чудовищную банальность, но такого невероятного любовника, каким оказался Стас, не могла я припомнить за все годы своей бурной и не самой умной молодости. Конечно, разумеется, этот мужчина, самым выгодным образом отличался от всех моих предыдущих да бывших, читая в душе и, наверное, чётко представлял всё то, чего мне хотелось, что, разумеется, в разы облегчало его задачу. Но дело-то было не только в этом! Как бы там ни было, он хотел МЕНЯ, именно меня, — я чувствовала это, не могла ошибаться, и была этим счастлива.

 

Ни тени сомнения либо стеснения не осталось после первого же раза, и я открылась настолько, насколько вообще была на это способна, охотно отвечая на каждое желание моего потрясающего мужчины, и потому, наверное, масштаб моего собственного удовольствия в разы превысил всё то, что я себе когда-то представляла. И наверное, для меня всё дело было в том, что это у меня — с ним, именно с ним, с тем, кого я придумала себе и намечтала, с тем, кого ждала, в чьё существование подсознательно верила и кого таки дождалась! — снова не знаю… Не хочу знать.

 

Но как же фантастически, как нереально круто было всё то, что происходило между нами! Как обжигало каждое прикосновение, как уходила из-под ног земля от каждого поцелуя, как трепетало тело в предвкушении каждого нового слияния, как быстро и легко накатывала каждая новая волна невероятного, всеобъемлющего наслаждения!.. И насколько полным было моё счастье — полным, и в то же время тихим. Этаким стабильным, как сама земная стихия, — вот именно так, представлялось мне, начинается то, что остаётся навсегда.

 

Навсегда…

 

Как-то вскользь мелькнула мысль: а ведь всю свою жизнь стремилась я к этому ощущению «навсегда» — осознанию того, что всё у меня наконец-то хорошо, и это не закончится ни наутро, ни через день, ни через год, стремилась — и не находила его нигде и ни с кем, как бы ни старалась. И давно ведь потеряла я надежду найти, прочувствовать, понять как это — и вот таким странным образом нашла.

 

Да уж, каких только сюрпризов не найдёшь порой на дороге своей жизни!.. Ха, а я ведь в самом деле со Стасом прямо на дороге столкнулась, и просто нет слов, к каким переменам для меня это привело!

 

А вот, что было бы, если б он не вернулся потом оттуда?.. Не знаю, правда, откуда он вернулся, но куда-то же он ездил в промежутке между нашей первой встречей и тем благословенным днём, когда возвратился и дождался меня у магазина. Так вот, как бы я жила, если б он тогда не приехал обратно? Или если б сама не согласилась в тот вечер пустить его к себе пожить?.. Как бы я жила, продолжая отсчитывать дни своего бессмысленного, похожего на замкнутый круг бытия?.. Да неважно, он же вернулся, и сейчас здесь, со мной, и никуда не собирается.

 

А вообще, надоело мне вечно существовать в отжившем прошлом, недостижимом будущем, в эфемерном сослагательном наклонении да в несбыточных мечтах, но без какого-либо намёка на настоящее! Надоело так, что больше не могу: хочу жить здесь и сейчас, жить, так, как никогда не жила.

 

Хочу видеть его каждый миг, моего незванного, моего ненаглядного, моего самого-самого, такого невероятно красивого и неземного, что смотрела бы и смотрела, разглядывала бы и разглядывала, словно можно впитать глазами всё то, что видишь и навсегда запечатлеть в сознании. Хочу, не отрываясь, касаться ладонями гладкой, позлащённой загаром кожи и шёлковых светлых волос, чтобы руки мои это ощущение тоже хорошенько запомнили и впитали, начиная непроизвольно вздрагивать и буквально чесаться потом при каждом воспоминании о произошедшем! Хочу засыпать и просыпаться в его объятиях, прижиматься всем телом к его упругому, молодому телу, вдыхать его аромат снова и снова, вдыхать и не иметь сил надышаться, становиться с ним одним, единым, неразделимым…

 

Что, кажется, снова «бла-бла»? Ладно, ладно, возвращаемся в разумное измерение!

 

Ну, а если рассуждать по фактам, то действительно, никогда не было у меня ничего подобного. Даже в так называемый «медовый месяц» я не испытывала такого морального и физического удовлетворения, какое сумела испытать за эти три дня. Да и потом, много позже мало что изменилось, и по итогам, ни один мужчина, так или иначе оставивший след в моей интимной жизни Стасу в подмётки не годился, ни с какой стороны.

 

И всё-то у него было так, как нужно, не больше и не меньше, и это я вовсе не о размерах его члена, хотя, чего греха таить — и об этом тоже! Но и всё остальное радовало: как замечательно и гармонично он оказался сложен при таком вот близком рассмотрении, как красив, какая грация была в каждом его движении, — просто идеал, этакий Аполлон, эталон мужской красоты (хотя, всем известный древнегреческий бог всё же представлялся мне смазливее Стаса!). Немного смутило, правда, в первый момент практически полное, за небольшим исключением, отсутствие волос на его теле, но ничего страшного в этом не было: люди бывают разные, кто-то волосат, словно обезьяна, кому-то природа густой растительности не дала, ибо предки у него — выходцы с юга, а уж любимый — он любимый и есть, он по-любому нравится.

 

В целом, я налюбоваться на Стаса не могла, и не казался он мне больше чересчур худым, а некоторая экзотичность внешности теперь воспринималась как некая изюминка. В волосы же его я наконец-то с удовольствие запустила пальцы — о, да, потрясающее ощущение: ощущение сбывшейся мечты!

 

Ну, а больше всего радовало то, что он меня чувствовал и исполнял всё то, чего хочу я, а потому происходящее оценивалось мной не иначе как на двенадцать баллов по десятибалльной шкале, и даже не смотря на давно ставшую непривычной физическую нагрузку, вымотанной я себя нисколько не ощущала — только довольной. Только счастливой… Да, вот как-то так.

 

Труднее же всего для меня было не сравнивать, но именно сравнительная-то характеристика как раз и лезла в голову, особенно по началу, потому что со Стасом происходящее было не просто приятным - всё получалось как-то… легко, что ли, естественно, словно сама жизнь, и потому одно соитие сменялось другим, и так бессчётное количество раз, а вот мой драгоценный супруг после одного стрёмного раза обычно терял ко мне всякий интерес как минимум дня на три, а то и на неделю, и это ещё в самые лучшие времена — в худшие мы и по полгода друг друга голыми не видели. Меня же удовлетворить выходило у него с величайшим трудом, и после всего непонятно было, любовью тут люди занимались или же целину разрабатывали. Оправдывался он как правило тем, что я виновата во всём сама, ибо ни разу не блещу красотой и стройностью и не вызываю у него никаких желаний — и я была твёрдо уверена, что проблема именно во мне, а потому частенько стеснялась и зажималась, когда до дела у нас наконец доходило, ну, а результат снова выходил соответственный.

 

И вот теперь, прокручивая в голове прошлое, я невольно сопоставляла его с настоящим, сопоставляла и не понимала, почему же всё оно вот так, а не иначе? Ведь вот она я, всё та же, не похорошела и не помолодела, ничего не сделала такого, чего не делала никогда, но со мной другой мужчина, и ему я нравлюсь, и всё у нас выходит отлично — и почему? Может, и не в красоте совсем тут дело, а в том, что я давным-давно не любила своего мужа, и оттого не вызывала ничего в ответ? К Стасу же я, напротив, потянулась с первого взгляда, а в итоге и вовсе прикипела душой, и всё это тоже чувствуется? Так Васька-то вроде и мыслей не читал… Или же оно чувствуется настолько, что и читать ничего не надо? Ох, сложно, как сложно!

 

Однако, долго думать и сравнивать Стас мне не дал — предложил занятие поинтереснее. И стало мне вовсе не до сравнений, ибо подаренное им абсолютное счастье не позволяет отвлекаться ни на что другое в этом мире: оно ненавязчиво, исподволь приводит к тому, что, побывав на той самой вершине блаженства, хочется просто расслабиться и спокойно-преспокойно уснуть. Уснуть, а потом снова проснуться и любить друг друга, любить до тех пор, пока и на это не останется сил.

 

***

 

 

 

…Счёт времени я потеряла уже давно, и в реальность вернулась лишь тогда, когда будильник на моём телефоне противно и настойчиво запиликал. Нужно было открывать глаза, вырывать себя из уютного кокона сна, а потом подниматься, попутно запуская в голове механизм поиска крошечного, но отвратительно громко вопящего устройства…

 

Да только вот когда попыталась я на автомате вылезти из постели, не вышло у меня ничего. Немного оглядевшись и осмыслив, где нахожусь, я поняла, наконец, что по-прежнему в своей постели, что лежу у стены, при том ещё и накрепко обхваченная сильными руками, вырываться из которых нет ни сил, ни желания... Да уж, встанешь тут!

 

— Стас, мне... пора, — слабо попытавшись освободиться и поняв бесполезность действия, сообщила я тому, в чьих объятиях провела эти сумасшедшие дни и ночи.

 

Но Стас в ответ на это лишь помотал головой, не открывая глаз и не отпуская меня.

 

— Ну Ста-а-ас!.. — взмолилась я. Вставать мне категорически не хотелось, но будильник здорово действовал на нервы, да и вообще, не приучена я была валяться, если он заиграл, сразу вскакивала по стойке «смирно».

 

— Зачем? — едва шевельнув губами, но по-прежнему не разлепляя век, пробормотал мой мужчина.

 

— На работу, зачем же ещё…

 

Да, раз будильник сработал — значит, настал час икс: треклятый понедельник, долбаные пять часов вечера, а к семи я уже должна как штык быть в многажды осточертевшем магазине.

 

— Не ходи, — моментально решил мою проблему Стас.

 

— Не могу: надо, — вздохнула я и сделала новую попытку встать. У меня снова ничего не получилось. — Ну отпусти!..

 

— Не-а, — сонно ответил Стас и сжал меня крепче.

 

— Меня уволят, — напомнила я.

 

— И пусть. — Он, всё так же, не глядя на меня, совершил какое-то неуловимое движение — словно бы совсем немного пошевелился, но я вдруг словно провалилась куда-то, оказавшись… словно под крылом. И хотя спать мне совсем уже не хотелось, стало вдруг ещё теплее и приятнее, чем было, хотя, казалось бы, куда уже.

 

«Как хорошо… меня так никто и никогда не обнимал… Хоть бы это никогда не прекращалось!» — стоило только подумать мне… А в следующий миг Стас уже переворачивал меня на спину.

 

— Может, хватит?.. — возразила я робко. И так у меня сил не было, работать сутки предстояло, а тут опять…

 

— Не обманывай себя: тебе тоже этого хочется, — сообщил мне Стас то, в чём я и себе бы не призналась, и я снова вздрогнула в предвкушении.

 

— Опоздаю же… — простонала я, снова принимая его и тая, словно льдинка под горячими и смелыми лучами мартовского солнца.

 

— Ничего… — начиная ритмичные движения, «успокоил» меня Стас, — на работу не опаздывают только те, кому нечем заняться дома, разве к тебе это относится?

 

***

 

 

 

На улице снова рано стемнело, гремело, сверкало и лило как из ведра, когда, наконец, мне достало сил отлепиться от ненаглядного и достучаться до его разума. Насытившись, он стал намного сговорчивее и, велев мне собираться, наскоро облачился в домашние штаны с футболкой и отправился заводить и выгонять машину.

 

Я было облегчённо вздохнула, но тут же, бросила взгляд на часы. Снова появился повод схватиться за сердце: ведь впервые за невозможную прорву лет я таки опаздывала на работу: уже сейчас на циферблате было пятнадцать минут девятого, а ещё нужно привести себя в порядок хотя бы наскоро, ещё доехать на машине, которая, судя по всему, на ладан дышит!

 

Однако, загвоздок не случилось, а дорога, по сути, не была такой уж долгой. Единственное, что было плохо — от качки и тепла работавшей в машине печки меня неслабо так потянуло в сон после всех событий. Зевнув и потянувшись, я постаралась взять себя в руки. Переживу, конечно, не впервые мне работать в этаком вымотанном состоянии — такое случалось десятки раз. И уставала я тогда совсем не от непрерывных занятий сексом: как правило, от ударного труда или затяжных скандалов это случалось. Теперь же хотя бы воспоминания приятные на память остались, а не только мышечная боль и туман в голове. Ирка, старшая моей смены, мозг мне, конечно, сейчас за опоздание проклюёт, но это я стерплю. Слава Богу, что Ольга Владимировна на учёт только утром приходит, ближе к подведению итогов — появись она вечером, и тогда бы не сносить бы мне головы: полтора часа — это тебе не десять минут. Но такого не будет, я уверена: зачем, для чего это ей тащиться к нам, да ещё и в такой ливень?

 

Стас в ответ на эти мысли отчего-то стрельнул на меня глазами и криво так, странно ухмыльнулся, но тут же уставился в залитое потоками дождя лобовое стекло.

 

Эх, везёт ему, Стасу этому: вернётся домой и спать завалится хоть до утра, хоть до завтрашнего вечера, а мне работать ещё и работать! Да и вообще, пофиг ему на меня, наверное, пофиг, как и всем мужикам, что были до него…

 

— Перестань забивать себе голову, хорошо? — попросил он вдруг, и я лишь глаза отвела.

 

Я не думаю о тебе плохо, нет, Стас, не принимай на свой счёт, но… как могу «перестать»? Знал бы ты, сколько раз в моей жизни случались обломы на личном фронте и какой горечью они отдавали потом долго-долго и даже до сих пор… Знал бы, как не хочется добавить в эту коллекцию ещё один экспонат, да только вот ты, хоть и слышишь меня, даже когда я молчу, всё равно не можешь понять, что просто слышать тут недостаточно.

____________________________________________________________________

Следующая часть: https://poembook.ru/poem/2166362