Гусиный рай

 

 

Чего только не происходило за время службы в рядах советской армии Александра Климова, простого паренька из украинского провинциального города. Впечатлений на всю ставшуюся жизнь. Столько смешных и странных историй приключилось с ним в армии и не только, что эти воспоминания так и просятся в книгу. Но, увы, армейские истории так и остались всего лишь воспоминаниями юности, которыми он делится в компании своих близких друзей. Сейчас Александр Иванович уже в преклонном возрасте, но вновь и вновь, мысленно возвращаясь в то далёкое время, молодеет, в глазах появляется юношеский задор, а слушатели просят рассказать истории ещё и ещё. И, вот одно из самых забавных приключений, произошедшее в одном северо-казахском поселении, в котором жили со времён репрессий русские немцы. Это был гусиный рай. В то далёкое время, чтобы выжить жители посёлка стали разводить гусей. Их было много, тысячи, и все они гуляли, где хотели. Гуси были везде, тем более в этой местности оказалось много небольших озёр, разбросанных по целине, на которых гусиное племя и наслаждалось райской жизнью. И так продолжалось бы вечно, если бы в расположение не прибыли солдаты срочной службы под командованием старшины Потапова на уборку урожая, батальон ОАБ. Было их пятнадцать человек из батальона. Остальных распределили по другим районам области. Вокруг «степь да степь кругом…», как поётся в одной песне, суровый край невозделанных целинных просторов, где островками оазиса красовались маленькие берёзовые посадки из трёх – пяти – десяти чахлых деревцев, разбросанных друг от друга на большом расстоянии и небольшие поля пшеницы, выращенные приезжими целинниками и местными колхозами.

Военнослужащих поселили в новом здании недавно построенного поселкового детского садика. Два повара грузина, один – «швили», другой - «идзе», их так и называли по окончанию фамилии, сразу принялись готовить на выделенной им кухне обед, постоянно споря, кто из них наиглавнейший повар. Михаил – армейский сапожник и Александр Климов – санинструктор сразу стали соображать на двоих, чтобы отдохнуть от дальней дороги. Ехали почти через всю Россию. Начальник снабжения занялся провизией, но кроме круп и макарон, овощей и костей для солдатской похлебки ничего хорошего выпросить у местных властей не удалось. Через неделю каша уже так надоела, что не лезла внутрь. Никак не получалось с ней договориться по-хорошему: ты её туда, а она – обратно, одно лишь вино из местного магазина благотворным бальзамом струилось без всяких ограничений и препятствий. Святое дело - для аппетита. Аппетит повышали все, не взирая на лица и звания. Вспоминая фразу из фильма «Танцуют все!», хочется сказать похожее: - Бухали все! Вскоре скудное крупяно-макаронное меню быстро надоело, и Саня предложил гениальный выход. Он всегда отличался умом и сообразительностью.

- Пацаны, а что, если нам наловить гусей? Их там просто тьма, тысячи на озерах, а мы тут голодные, макароны скоро из ушей полезут. Даёшь дичь! Каждому по гусаку! - смачно икнув, произнёс очередной тост санинструктор. Старшина был не против, тем более, какая работа у сапожника и санинструктора, кроме, как пить круглые сутки? Пусть лучше делом займутся. На следующий день Мишка и Сашка пошли в разведку. Утром они отправились за посёлок, а озёра находились метров триста от него, вооружившись палкой и мешком и наслаждаясь свободой передвижения и скупым на тепло утром с суровым пейзажем вокруг.

- Даже спрятаться негде, если приспичит - подумал Александр.

Неожиданно весь их охотничий промысел полетел в тартарары. Местный дедушка засек ребятушек и с хитринкой в глазах произнёс:

- Что же вы, солдатики, средь бела дня гусей воруете!

Почувствовался некий подтекст на фразе «средь бела дня». Друзья сконфузились и переглянулись между собой:

- Поняли… Так ведь мы думали, что гуси то эти дикие. А почему же они тут ночуют?

- Гуси эти домашние и приходят сами днём в посёлок, каждый гусь знает свой двор и хозяев, и те их кормят - ответил дед – Потом снова возвращаются на озёра.

- Ай да гуси! И в цирк ходить не надо, дрессированные, однако! - воскликнул Мишка, почесав затылок. При этом пилотка съехала ему на нос.

Так ни с чем и вернулись горе-охотники. Намёк был понят, и вторая попытка была предпринята уже ночью.

Птичий гвалт разрывал темноту и нёсся эхом до посёлка и дальше, но жители никак не реагировали. Видимо уже знали, что налётов не избежать, не впервые. Каждая ночь теперь венчалась гусиным трофеем. Гусь жареный, гусь тушёный с подливкой, гусь, запеченный с картофелем – золотое времечко настало для разнообразия грузинской кухни. Идзе и Швили уже успели заскучать, но с появлением деликатеса воодушевленно стали разнообразить меню, пока однажды вечером, старшина, будучи хорошенько подшофе беспрецедентно заявил, с трудом владея речевым аппаратом:

- Надоели гуси! Хочу уток! Так, Саня, Михаил, идём на охоту. Вперёд за дичью! - прозвучал клич не мальчика, но мужа, у которого проснулся охотничий инстинкт примитивных предков неандертальцев, который до этого тихо дремал себе глубоко в закоулках сознания, не помышляя о подвигах.

Пошатываясь, трое налётчиков двинулись ночью в посёлок.

Утки были только у одного хозяина. Он держал их во дворе, а ночью двор освещался лампой и был ограждён штакетником. Спьяну старшина повёл своих подопечных совсем в другую сторону и, подойдя к одному двору, где, как ему казалось, должны быть утки, скомандовал:

- Так, слушать мою команду!

На удивление команда прозвучала очень отрезвляюще. Вот, что значит военные навыки, в каком бы полумёртвом состоянии ни был, а команда есть команда. А то, какой смысл тогда вообще в армии, как таковой?

- Утки должны быть тут - уже полушепотом сказал Потапов – Давай, лезь через забор, разведай, что к чему.

Сашка в полной темноте перекинул одну ногу через ограду, и тут старшина, схватив его за другую, «помог» сержанту, как можно быстрее, оказаться на месте преступления. При этом тот неожиданно упал на нечто мягкое. Свинья, которая мирно спала, никак не ожидала такого позднего визита и возмущённая наглостью, с визгом испуганно вскочила с места и неуклюже пустилась наутёк, недовольно похрюкивая, а Саня, потеряв под собой опору, оказался весь в грязи и навозе.

- Твою дивизию!!! - прошептал налётчик, растерянно оттопырив руки, и со словами: – Ну, всё, убью! - полез обратно через ограду, и от всей души врезал Потапову в глаз. Тот даже не ойкнул, на мгновение отключился, а когда пришёл в себя удивлённо посмотрел вокруг, не понимая, что происходит и где он находится.

На этом эпопея не закончилась. Далее компания снова направилась в поисках желанного объекта. Долго блудили в кромешной темноте, натыкаясь на кочки и спотыкаясь о булыжники. Наконец интуиция привела охотников на огонёк. Нюх не подвёл.

Ничего не подозревающие утки мирно спали, освещённые лампой, единственным источником света во всём поселении. Широкий двор был пуст, посередине находился колодец, а за ним расположилась мирно спящая живность.

- Всем лежать! - скомандовал пьяный в дрезину старшина, и затаился, как голодный тигр перед прыжком на антилопу.

Хмель почему-то стойко и упорно не хотел покидать его организм, не смотря на осенний холод.

- Кто полезет? - заплетающимся языком спросил Потапов.

- Я – пас, а вдруг у хозяина ружьё? - испугался Мишка.

- Та-а-ак - протяжно произнёс прапорщик – С тобой, Мишка, я бы в разведку не пошёл.

- Климов, слушай сюда. Ты должен забраться во двор и по-ти-хонь-ку подогнать стадо ко мне, тут темнее. Действуй! Я на стрёме. Только, тсс, тихо… - гордясь собственной тактикой утиного боя, прошептал командир. На мгновение в его соловых глазках промелькнула невероятная вселенская грусть, и он подумал о том, что в нём, возможно, умирает непризнанный талант великого разведчика.

Саня с трудом раздвинул штакетник и пролез в дыру, вооружившись толстой дубиной, затем змейкой пополз на противоположную сторону двора, оглядываясь по сторонам и присев на корточки, неуклюже размахивая руками, как гусак в брачный период, стал подгонять стаю в менее освещённую часть двора, думая при этом:

- Как же с вами бороться, чтоб не орали? Хрен вас знает.

Утки, как назло, взволновались и удивлённые визиту непрошеных гостей, подняли гвалт, давая понять хозяину, что во дворе чужие. Внезапно дверь в доме открылась, и на пороге появился утковладелец. Саня «залёг на дно», спрятался за колодец, но мужчина, оглядев своё хозяйство, приставив козырьком ладонь ко лбу, и не найдя причины беспокойства, ушёл обратно в дом и больше не выходил. Вероятно, он никак не мог представить, что кто-то может так потерять страх, чтобы покушаться на его собственность. Мало ли, почему уткам вдруг вздумалось орать, видимо почудилось что-то, бывает. Струхнувший было санинструктор, облегчённо вздохнул. Старшина зашипел, как охрипший попугай:

- Хватай утку! Бей её! Палку кидай! Отползай! Отползай!

Голова его торчала между штакетником, как у приговорённого перед гильотиной. Александр размахнулся и со всей силы швырнул дубину в птицу. Но палка, хоть предмет и не одушевлённый, каким-то образом изменила траекторию и, пролетев мимо стаи, попала старшине прямо в лоб. Послышался вой мартовского кота и отборнейший мат.

– Всё, мне конец! - подумал санинструктор, схватил утку за горло (не уходить же с пустыми руками, зря рисковали что ли?) и сиганул через забор.

Высвобождая раненую голову старшины из штакетника, санинструктор одновременно пополнил свой словарный запас неизвестными ранее отборнейшими ругательствами, о существовании которых в русском языке даже не подозревал. Троица авантюристов с добычей поковыляла обратно походкой, напоминающей мёртвую петлю Нестерова, по дороге приговорив дичь, чтобы не орала.

Утро тяжёлым похмельем гудело в голове. Старшина, собрав в кучу разбегающиеся мысли, рассматривал в зеркале огромную шишку, след меткого попадания в лоб тупым предметом неизвестного происхождения, и не мог понять, откуда у него к тому же ещё и синяк под глазом. Стал допрашивать подчинённых Сашку и Мишку, которые и признались ему в ночных похождениях.

- Вы хотите сказать, что это я всё придумал! Это я приказал?!! Не может быть!!! Почему я не помню ничего? Как вы вообще могли меня послушать?!! - орал Потапов, в истерике шагая по комнате, при этом подбитый глаз подёргивался от нервного тика.

- А, как мы могли ослушаться, товарищ старшина? Приказ командира – закон - виновато оправдывались оболтусы, еле сдерживая смех.

Долго ещё после этого старшина не мог прийти в себя. Но утку с румяной корочкой, сочную, как спелый персик, приготовленную двумя грузинами, кулинарами армейского разлива, съел с удовольствием.

Не пропадать же добру.