КИТАЕЦ
Шёл 1966 год. Николай Николаевич, он же, недавно назначенный начальник бюро эстетики завода, сидел в уютной мастерской художников, с наслаждением попивал чаёк и рассказывал очередные байки про свою жизнь в Китае, за что и получил прозвище «китаец». Всё было бы ничего, если бы эти посиделки ограничивались одной чашкой цейлонского чая, но Николай Николаевич допивал уже шестую. И так происходило каждый день. В один прекрасный момент дверь открывалась, и на пороге появлялся Николаич, чтобы проконтролировать работу бюро, состоящего из десяти художников, и заодно скоротать время. Вот и сегодня сюжет повторился снова.
- Здра-а-а-авствуте, Иван Иванович! Чайку налить? – протяжно выкрикнула молодая оформительница Шура, пряча хитрую улыбку и лукаво поглядывая в сторону Борьки, молодого талантливого художника, недавно окончившего школу десятилетку.
- Какой я тебе Иван Иванович? – сказал, делая вид, что обиделся, начальник.
- Ой, Николай Николаевич! Никак не запомню, простите - прыснув от смеха, сказала Шурочка.
«Китаец» важно садился на табурет, ему наливали заранее заваренный в большом чайнике чай, и он заводил свою любимую пластинку о том, как волею судьбы оказался в Китае в городе Харбине.
На самом деле он был русским. И когда Сталин разрешил вернуться всем русским снова в СССР, почти около миллиона человек, а может и больше, ринулись обратно на родину. Что их там ждало это уже другой вопрос. Николаевичу с семьёй удалось уцелеть, сбежав на Украину в маленький провинциальный и уютный городок, где он устроился на завод. Он очень любил рассказывать коллективу о своих похождениях и мытарствах, а по вечерам изо дня в день продолжал, заведенный ещё на чужбине, один ритуал – вечерний променад. Ровно в 21.00 вместе с супругой они быстрым шагом шли через весь город туда и обратно, и никакое стихийное бедствие не могло помешать им нарушить эту традицию. Привыкали к новой жизни, как могли. Однажды он даже пытался вести курс китайского языка, но в такой дыре, как Мелитополь, это всё равно, что учить корову танцам на льду. И вот его назначили заведовать эстетикой, чему он был несказанно рад. Художники – народ приветливый и любили подшутить над всеми, кто к ним приходил.
Чаепитие Николая Николаевича у художников начиналось сначала с одной чашки, затем постепенно становилось всё продолжительнее, а рассказы становились всё фантастичнее, и все присутствующие понимали, что это плод фантазии вперемешку с правдой человека, который и сам верил в то, что говорил. К несчастью чай имеет свойство быстро заканчиваться, да и сахар тоже. Причём сахар заканчивался намного быстрее, что и навело на некоторые размышления работников холста и кисти.
Надо сказать, что зарплаты на заводе в то время были маленькие, а пачки с чаем и сахар со скоростью света убывали в направлении желудка Николая Николаевича, который пристрастился к чайному ритуалу в Харбине и бросать эту вредную в условиях экономики СССР привычку не собирался. Борьке это надоело, и парни решили отвадить непрошеного гостя, который напоминал обнаглевшего косолапого медведя, повадившегося на пасеку к пчёлам за сладким. Но, как? Буйная фантазия с примесью бесшабашности навела шутников на дикую, но, как им показалось, очень смешную мысль.
Борька был на выдумки хитёр. Такое вытворял, что даже обидчивой и тихой Шурочке от него однажды досталось. В мастерскую, на свою беду, залетел воробей. Гонялись за ним в полном составе, пока Шура отсутствовала на своём рабочем месте. Бедный воробей, скажу я вам. Он был пойман и привязан Борькой за лапу верёвкой и раскрашен под попугая разноцветными красками. Затем был помещён в ящик Шурочкиного стола, в котором лежала её зачитанная до дыр книга, которую она читала, когда нечего было делать. В случае появления начальства ящик с книгой всегда быстро закрывался. И так, «ящик Пандоры» был готов к использованию. Шурочка, ни о чём не подозревая, вошла в мастерскую и решила почитать любимую книгу. Она высунула ящик и оттуда выпорхнуло чудовище в разноцветных перьях. Раздался такой визг, который можно сравнить только с сиреной скорой помощи. Шура тогда обиделась не на шутку, но вскоре простила, обозвав Борьку «засранцем». Она была в него тайно влюблена и никак не ожидала такой подлости.
На следующий день после того, как шутников осенила мысль со слабительным, они заварили полный двухлитровый чайник чая и всыпали туда пачку Пургена, купленного в ближайшей аптеке. Это было как раз перед выходным. В конце шестидесятых на заводах была шестидневка, а по воскресеньям начинала работать городская барахолка, которую любил посещать «китаец» и где проводили досуг некоторые горожане. Начальник, попив в очередной раз сладкий чаёк на халяву и вволю наговорившись, с довольной физиономией вышел из мастерской.
В воскресенье Николай Николаевич с супругой под ручку чинно вышел из дома, чтобы посетить барахолку и приобрести что-нибудь у старьёвщиков. Но не тут-то было. Не успев дойти до конца первого ряда, его вдруг скрутило не по-детски и он, оглядываясь и ища глазами белый домик с опознавательными знаками М и Ж, резко побежал в направлении спасительного убежища. По рассказу очевидца, бегал он в том же направлении, раз пять или шесть, что-то бормоча себе под нос, не смотря на то, что в этот день там всегда был аншлаг. Думаю, что в этот момент кое-кому не слабо икалось. К сожалению приобрести что-нибудь в этот день ему так и не посчастливилось.
В понедельник в мастерской все с нетерпением ждали результата события. И вот, дверь медленно открывается и на пороге появляется «китаец», подозрительно глядя исподлобья на шутников, лица которых выражали саму серьёзность и рвение к оформительской работе, которое только можно себе представить.
- Иван Иванович! Проходите – радостно поприветствовала начальника Шурочка – Чайку налить?
- Спасибо, что-то не хочется – уже даже не обижаясь на Шуру, помявшись у порога, сказал Николай Николаевич, и его глаза стали узкими, как у настоящего китайца.
- А чего так? – спросил Борька.
- Да, что-то мне нездоровится. Отравился наверное – всё еще недоверчиво щурясь и осматриваясь по сторонам, ответил начальник бюро.
- Пойду я, ещё дел много сегодня. Некогда мне чаи тут с вами распивать.
С тех пор «китайца» как ветром сдуло. Он наверное догадывался, чьих рук это дело. Но - «не пойман – не вор», как говориться, и лучше держаться на расстоянии.
Коля с Борькой буквально валялись от смеха. Они конечно же погорячились, но, что с них взять? Молодость, одним словом. Хотя двух зайцев сразу убили. Во-первых - сэкономили, а во-вторых, начальника подальше отправили. Теперь вольному – воля!
