Эндшпиль

 

В старой таверне,

 

Смрадной, захолустной

 

 

Уткнувшись взглядом в пол

 

Сидел поэт

 

 

Он мрачен и угрюм, слегка поддат

 

Бездомный он - 

 

в лохмотия одет

 

 

Зеленый глаз,

 

Второй слепой

 

В глазище белом тонкий

 

Шрама след 

 

 

Все думают:

 

За острый ли язык 

 

Такой подарок получил 

 

мужик

 

 

Молчит.

 

Как рыба он молчит 

 

И глазом высмотреть кого-то 

 

Норовит. 

 

 

Но вот скрип двери.

 

Медленно открывшись, 

 

Нам показала тень, 

 

С лицом, подобным мыши. 

 

 

И что поэт? 

 

Вскочил, взметал все со стола

 

И с криком "вот он, - вот он, 

 

Гад!"

 

Запнулся и упал. 

 

 

Вот хохота то было, 

 

Хотите верьте или нет, 

 

Благодарить уж свет, 

 

Но обошлось без ран. 

 

 

Но встал поэт, 

 

Поднялся горделиво 

 

И сквозь толпу воскликнул

 

 

"Лжец и лицемер,

 

Продажных всех апофеоз

 

Ух, гнида!

 

Чтоб тебя хватил церроз!

 

 

Продали, все продали!"

 

-воззвал к сидящим.

 

Тих и нем весь зал,

 

"Должно быть он устал."-

 

 

Сказал один, второй кивнул 

 

"За что глазище потерял? - 

 

Из темного угла воскликнул

 

И добавил: 

 

 

"Пьянь! Катись давай" 

 

Хозяин той таверны. 

 

Мышь заулыбалась.

 

 

У стойки повертясь,

 

Осведомилась о запасах сыра, 

 

Скалясь. 

 

Как шакал. 

 

 

"Сыр есть, конечно есть! - 

 

Улыбка до ушей у дядьки - 

 

У нас его не счесть!

 

Употребляйте! 

 

 

"Похвально! А этого убрать.

 

Не стоит Вам, родной ,

 

Подобный мусор тут держать."

 

 

Поэт одним глазком всех осмотрел

 

С портвейна рожей покраснел-

 

Вопить не в моготу. 

 

 

"Что ж" - молвил тихим басом - 

 

Должно быть все. Перевелись.

 

Пора идти."

 

 

"Давай, давай! Поторопись" - 

 

орала мышь. 

 

Под карканье ворон на нишах.

 

 

"Куда же мне спешить?" - послышался ответ. 

 

Что толку торопить весь свет? 

 

 

Когда я вижу день за днем

 

Как мышке серой, в шляпе от бриони, 

 

В пустой коробке желчи и зловонья, 

 

 

Что был прекрасным человек , 

 

За даром отдает весь век?"

 

 

На том был краток он, 

 

Не оглянулся - фыркнул. 

 

Вышел вон

 

 

Впоследствии нашел его 

 

крестьянин. 

 

Вопили газетенки : 

 

"Найден гражданин, по пьяни видимо, 

 

Нарвался на скотин."

 

 

Что их искать, никто не станет 

 

плакать 

 

О жертве уличной, гаражной драки.

 

 

 Под голоса утерянного века

 

Похоронили просто:

 

В землю, без креста. 

 

Крестьянина то есть опека. 

 

 

Таверну ту, коль скоро,

 

В страну пришел дефолт -

 

Сдоили мыши. 

 

Весь "чеддер" и "рокфор"!

 

 

Запас иссяк.

 

Хозяин умотал. Банкротство 

 

передавши сыну. 

 

А сын хулил до дней седых продажную скотину. 

 

 

Спустя двенадцать лет, 

 

Пройдя восстания и травлю,

 

Вконец поистребили всех калек 

 

 

На одинокой площади, 

 

Последний человек, с слезами  сунул в лапу серую буклет.

 

На том буклете древняя печать. 

 

"Ломайте! Наших больше нет."

 

 

На том и рассказали.