Дело житейское
В размягченном состоянии папаня говорил дочке: «Помни, дурочка, покорное теляти две мати сосет! Умей приладиться и к людям, и к обстоятельствам, тогда и будет тебе счастье!».
А Лида и не была дурочкой, очень быстро усвоила уроки папани, и к тому же поняла, что два горошка на одну ложку – вовсе не излишество, а при сноровке можно не только на двух, но и на трех стульях усидеть! Не только поучения отца, но и сама жизнь побуждала её самостоятельно выгребать в бурных штормах. Родители, осевшие в маленьком городке, не имели особых возможностей обеспечить будущее дочери. Спасибо, что в студенчестве переводами помогали, смогла выучиться.
Понятно, что педагогический институт давал ей самую массовую профессию, и по распределению светила ей опять же провинциальная глубинка. Лидка это вовремя сообразила, перевелась на заочный и вскоре получила свободный диплом. Ловко пристроилась в областном центре в школу рабочей молодежи. А потом все же поймала за хвост свою жар-птицу!
Ну да, не сразу, так ведь и не бывает... После неудачного замужества осталась одна с маленькой дочкой на руках. Но на дворе - двадцатый век, не какое-то там суровое средневековье, можно еще молодой прытью насладиться! На каникулы родители брали внучку к себе, а молодая математичка прыгала по курортам, загорала, плавала, заводила знакомства. Данные у нее были завидные: и глаза с прозеленью и ведьмачей искрой, и ноги от ушей... А отпускникам чего еще надо, сразу из любой тусовки Лидку выделяли.
Так вот в разгар курортной круговерти положил на неё глаз пожилой вдовец, да не простой по положению - редактор журнала, пусть мелкого, какого-то профсоюзного, но все же федерального уровня! Прознав про москвича всё, что следовало, Лида скорректировала тактику. Ходила плавно, глазки приопускала, говорила поспокойнее и не хохотала так вызывающе, как прежде.
Словом, к концу сезона вдовец уже тоже считал, что повезло ему сказочно, нашел свою избранницу! Состоятельного человека вовсе не смутило, что есть у Лиды дочь, совместных детей они не планировали, у Виталия Семеновича свои сыновья уже были на ногах, взрослые.
Так Лида вместе с дочкой Лариской скоренько перебралась в Москву, расписалась и прописалась в шикарной квартире новоявленного супруга. Для нее эти два события были равновелики! Он же по своим связям помог ей устроиться на работу в элитную гимназию, тут уж Лиде надо было только рот не разевать, хватать все, что в руки плывет и прибирать понадежнее.
Сложилось! Теперь она и в компаниях солидных блистала, научилась многозначительно улыбаться, кому надо - поддакивать, с кем следует - телефончиком обмениваться. Ну, и, разумеется, супруга своего ненавязчиво направлять: взяли участок под дачу, пока раздача еще была бесплатной, начали строиться. Лида сама везде бегала, хлопотала, напоминала, что Виталий Семенович - ветеран Великой Отечественной. Работало безотказно, особенно потом, когда журнал закрыли, а Семеныч стал пенсионером.
Одно только Лиду томило, старый черт был все же осторожен, он так и не переписал на нее квартиру, оформил дачу на себя, не спешил с завещанием. А у него - только на минуточку - трое детей от законного брака, за процессом все трое следят неустанно и молодой жене не очень-то доверяют. Вот и приходилось старичка неустанно бережно "окучивать", окружать самым нежным вниманием. Соседка по даче как-то льстиво похвалила Лиду через забор:
- Какая ты молодец, Виталий Семенович у тебя и ухожен, и вовремя накормлен, и погулять выводишь, прямо нянькой при нем!
На что Лида, выкатив серо-зеленые глаза, как-то слишком откровенно ответила:
- Тоня, а ты знаешь, какая у него пенсия, какие льготы, какие сбережения? Да я бы одна на свою учительскую зарплату эту дачу ни в жизнь не подняла!
Соседка чуть не прыснула от такой голымой расчетливости, но удержалась, покивала со значением. В другой раз Лида ей с такой же неудержимой болтливостью объяснила, что и зарплата у нее в гимназии теперь с хорошими приварками. Растолкуешь состоятельному родителю, что отпрыск самостоятельно из троек не вылезет, и глядишь, в репетиторы наймут. Два-три таких оболтуса - и зарплата удвоится. Нет, что ни говори, а новое время учителям новые возможности открывает. Если не зевать, кумекать башкой.
Выскакивали из Лиды и папанины просторечные словечки, и бабская корыстная психология. Сумела она мужа убедить, что пора ей самой за руль садиться, при его-то возрасте рискованно автомобиль водить.
- Но я на твоей "Ниве" ездить не смогу, - смущенно развела она руками, - надо иномарку покупать, автомат.
Он согласился, и Лида в своем внутреннем самоощущении подпрыгнула еще на одну ступеньку. Годы летели стремительно. Как-то незаметно и она уже в возраст вошла, тот самый, при котором "баба ягодка опять". Вот тут в супружеской жизни все ярче начал вырисовываться дисбаланс. Семеныч гулял по садовой тропке, неуверенно переставляя ноги, спрашивая у соседки самым вежливым голосом: "А вы тут давно гостите, что-то я вас не припоминаю..." А сама Лида на ходу еще вовсю крутила бедрами, вернула в обиход русалочий хохоток, повадилась на курорты ездить одна. Виталия Семеновича ловко устраивала на это время в санаторий - на обследование и лечение. Он был вполне этим удовлетворен.
С дочкой, правда, начались непредвиденные осложнения. Лариска как-то незаметно подросла, обрела и голос, и замашки мамкины. А вот распорядиться расчетливо данными не умела, как ни вразумляла ее мать. Кавалеры у неё были какие-то несолидные, в кожаных косухах, ботинках военного образца, с серьгами у кого в носу, у кого - в ухе. Лида повысила в общении с дочкой напор голоса в децибелах, прибегала к жесткой изоляции от вредных компаний - ничего не помогало! Ларка ни учиться не хотела, ни работать, что-то там покуривать начала. Получила от матери оплеуху-другую, в ответ стала и ночами пропадать, бог весть где.
- Как со всем этим свою личную жизнь устраивать? - жаловалась Лида Тоне через забор. Соседка у нее давно уже исповедальней служила. - А годы-то бегут, неужто я в своей биографии так и ограничусь Семенычем? Будто и не жила по-бабьи!
И предельно понизив голос, пробалтывалась окончательно:
- Не поверишь, Тонь, мне мужик теперь дороже жрачки, прямо жор какой-то с возрастом открылся! Удержу нет! Что тут будешь делать?
Нашла-таки Лида решение своему непростому положению. Только это произошло уже после самой дикой трагедии, разразившейся неожиданно.
После очередного скандала с дочерью, Лида прокричала ей: "Не смей из дома выходить! Ты у меня под арестом на неделю, пока не опомнишься, не прекратишь эти гулянки! И забудь своего Артема, не войдет он в наш дом, только через мой труп!" Хлопнула дверью, повернула ключ. А в комнате дочери брякнул шпингалет, звякнули окна - и вслед за ее воплем установилась непонятная тишина. Выбросилась Лариска из окна - сразу насмерть.
Год дача пустовала. Лида своим горем была убита наповал. Не снимала черной одежды, непрерывно плакала. Впервые она не видела никакого выхода, никакого объяснения произошедшему дать не могла, не понимала и своей вины. По ее разумению, все она делала для дочери, как надо, заботилась, обеспечивала, советовала, руководила... Что не так? Почему? На следующий сезон, вернувшись с супругом на дачу, она и Тоне через забор горестно жаловалась:
- Уж я ли для нее не крутилась, как черт на сковородке, разве чего жалела, в чем-нибудь Ларисе отказывала? И наряды, и поездки... Любовь! Тонь, какая любовь, о чем речь? Как мне жить с этим дальше?
И оглянувшись, переходя на трагический шепот, вдруг открылась:
- Тонь, они ведь даже дело уголовное завели, статья у них такая - доведение до самоубийства... Этот поганец Артем что-то им наплел. А я им говорю: совсем рехнулись, что ли, я - мать! Я жизнь на нее потратила, себе во всем отказывала ради дочери, я ей и пару солидную присмотрела, добра ей, глупенькой, хотела...
Соседка ее утешала, приговаривая:
- На все воля божья, жить надо, Лида, что ж поделаешь? Не гробить же себя.
Обычные бессмысленные слова, которые говорят в таких случаях. Да и Виталий Семенович вокруг Лиды ходил, растопырив руки, всё усаживал отдохнуть, не хлопотать с таким усердием по хозяйству... Уговорил даже поехать с подругами из школы в Турцию, развеяться: "Год ведь уж, как траур держишь!"
Лида согласилась. А вернулась совсем другим человеком: загорелая, поздоровевшая, даже повеселевшая. Энергично косила газон, позвала рабочих выложить очаг для шашлыков, затеяла пристрой террасы. Супруг радовался, соседи подбадривали. Появился вдруг на даче у Петровых и пожилой, но очень бодрый помощник. Лида всем представляла его своим знакомым, другом, которого она пригласила помочь, поправить забор... Столько всяких дел накопилось!
Жорж выступал круглосуточно в приспущенных шортах, модной кепке и с обнаженным загорелым пузом. Он тоже отдыхал в Анталье, там с Лидой и познакомились. Теперь она его нещадно эксплуатировала, но и за стол с собой сажала, и рюмку наливала, и на речку через лес купаться вместе ходили. Виталий Семенович версию жены принял безоговорочно, радовался, что она ожила. Но особого панибратства от гостя не принимал: кто он, а кто это балбес, понимай разницу в положении!
А вот соседи и справа, и слева, и те, которые вовсе в отдалении, за ситуацией следили с живейшим интересом. Тонин муж, тоже Семеныч, только Петр, с усмешкой сказал ей:
- Ты посмотри, как она между минами скользит, как лавирует! Ну что ж, естество своего требует... посмотрим, как она на одном поле всё это совместит, а вдруг рванет?
- Да что там рванет, Виталий Семенович уже нас с тобой через раз узнает, а ведь двадцать лет знакомы, сколь раз выпивали за одним столом. Какая уже ему разница, кто тут забор чинит, Лидка их по этажам развела, не встретятся!
И супруги рассмеялись. Но все-таки рвануло, да еще как оглушительно!
Что уж там сверкнуло в голове у старичка, но как-то возвращается Лида с Жоржиком после купания, прямо в своем несусветном бикини, оглашая окрестности русалочьим смехом, а у калитки поджидает, насупившись, супруг. Да поперек этого веселья как влупит по милой парочке отборным матом, откуда только такие выражения взял интеллигент в третьем поколении! Откуда только громовые раскаты в старческом прежде дребезжании взялись, - по всей улице крик был слышен.
Жорж не стал испытывать судьбу, влетел в дом, сумку свою подхватил, и как был в плавках, так через лес к дороге и чесанул. Лида пыталась старика урезонить, уговорить, даже заплакала от напрасно нанесенной обиды, но не тут-то было! Громыхало так, что Тонька, присев за забором, таяла от наслаждения. Всему околотку стало известно, что Лида - шлюха, каких не сыскать, а дом записан на хозяина, и он не позволит, чтобы тут устраивали... И опять следовали крепчайшие выражения. Сосед слева даже восхитился:
- Вот старая гвардия, не сдает позиции! Соблюдает свой интерес!
И глазами на свою жену строго сверкнул, ни с того ни с сего:
- В строгости вас, вертихвосток, надо держать, взяли, понимаешь, волю!
Та в ответ только глаза вытаращила, прямо дар речи потеряла, за что бы ее-то?
Лида со слезами и в полном расстройстве чувств убежала к подруге, что отдыхала на даче через дорогу. Та была находчива, Лиду прекрасно понимала, подхватила непочатую бутылку виски и пошла "лечить ситуацию", велев обиженной подруге держаться чуть поодаль. И ведь все у бабы получилось!
К изумлению ближнего окружения, через полчаса на террасе у Петровых настроение поменялось на противоположное: выпивали, закусывали, а потом еще и слаженно затянули про рябину, которая, как известно, тянется к дубу.
Старик, видимо, был вполне удовлетворен изгнанием подозрительного работника, войны с Лидой длить не собирался, а уж той в этот вечер хотелось только мира и сглаживания конфликта! О большем она и не мечтала! На следующее утро от грозы не осталось и следа: Лида посадила своего Семеновича под куст собирать черную смородину, заботливо натягивала полотняную панамку, чтобы солнце лысину не напекло, тот растроганно отмахивался. С соседями она не общалась, некогда, да и не о чем!..
Так это происшествие, позабавившее весь садовый кооператив, тихо и забылось.
Виталия Семеновича супруга похоронила через три года, ему было уже за девяносто. Маленько поплакала, справила поминки, хлопотала о памятнике. Но в сильную горесть больше не впадала. Никто не удивился, когда на даче очень быстро воцарился всем знакомый Жоржик. Отметили только с одобрением, что Лида ему большой воли не давала, гоняла по хозяйству без устали. Она вообще стала очень уверенной в себе, солидной и степенной, после того, как вступила в права наследования. Московская квартира, дача, машина, какой ни на есть мужичонка в подчинении... Удалась жизнь!
Опубликовано в сборнике рассказов
«Испытание на прочность», Москва – 2019,
ISBN 978-5-5321-0792-2
