Нечто о незначимом-10
НЕЧТО О НЕЗНАЧИМОМ
Биография в стихах
Глава десятая
901.
Василия Великого закон —
В моей трактовке вам уже знаком.
То вдруг уводит духом искушенья
От Господа, то силу возвращенья
Даёт нам снова он — таков закон.
902.
Всю жизнь свою окидывая взглядом,
Вернее ту, что вскоре за детсадом,
В стенах начальной школы началась
И памяти мне подарила вязь, –
Так вот, всю жизнь окидывая взглядом,
903.
Как на ладони, в вихре многих дней
Следы воздействия я вижу в ней
Отлива и прилива веры в Бога.
Передо мною стелется дорога,
Как на ладони, в вихре многих дней.
904.
В начале самом я, как все мальчишки,
Одни лишь приключенческие книжки
Читал запоем... Купер, Дойль, Дюма,
Жюль Верн, Гюго... От них сходил с ума
В начале жизненном, как все мальчишки.
905.
О Боге я тогда одно лишь знал,
Что никогда Он не существовал,
Что мир за вечность сам себя построил,
И Бог меня ничуть не беспокоил.
И выходило — я Его не знал.
906.
Что нет Его — нам говорили в школе,
Что мы живём единственно по воле
Не чьей-то, а по собственной, своей.
И ничего нет лучше и мудрей.
Так говорили нам в начальной школе.
907.
И жили мы по собственной, своей,
Ребячьей воле. В чехарде затей
Играли в карты, в зоську, в чику. Или
После уроков драться уходили
По воле разгулявшейся своей.
908.
Уже, как мне подсказывает память,
Мы в местный парк ходили донжуанить
И на квартиры развращённых дев
(Что не квартира, то тебе и хлев)
И пили там — подсказывает память.
909.
Не буду говорить за всех за нас,
Но Бог меня от плотской страсти спас.
В мой слабый дух Он страсть вложил другую,
Негаснущую, дерзкую, живую —
Быть может, в одного за всех за нас.
910.
Любовь к певучему, как песня, слову,
Как бы на зло обычному, земному,
Вошла в меня. И я страдал, пока
Не возникала за строкой строка,
Как плод любви к таинственному слову.
911.
Тогда не думал я, что этот дар
Мне дан был Богом. Что в крови пожар —
Его присутствие в мальчишьем духе.
В те времена мы к Богу были глухи,
Как нечто должное считая дар.
912.
Но, передумав с давних пор о многом,
Теперь я знаю — первой встречей с Богом
Одна лишь только и могла мне стать
Та поэтическая благодать.
Я понял это, думая о многом.
913.
Так хитроумно проявился он,
Василия Великого закон.
И хоть не знал о нём я совершенно,
Но мною тонко правил неизменно,
Мои пути прокладывая, он.
914.
И что же мною, вас спрошу я кстати,
Руководило, кроме благодати,
Когда с тетрадкой первенцев своих,
Я шёл, всегда застенчив, скромен, тих,
В газету местную, спрошу я кстати?
915.
Страдая от боязни и стыда,
Я слушал литсотрудника тогда
Скорее даже и не замечанья,
А похвалу за детские старанья,
Страдая от боязни и стыда.
916.
Но в десять лет, когда стихов подборка,
С напутствием, где чересчур подробно
Подчёркивалась песенность моя,
Совсем не в меру возгордился я,
Лишь появилась первая подборка.
917.
Я одноклассникам давал читатать,
Что в муках удавалось сочинять,
И на усмешки их: «И я смогу так!»
Я отвечал: «А напиши! Без шуток»,
Когда свои стихи давал читать.
918.
Но явно большей степени величья,
Как видится теперь, успел достичь я,
Когда в редакционный принят штат
Был после школы. Каждый мой собрат
Вставлял кирпичик свой в моё величье.
919.
Стихи в газете шумной чередой
Рабочий стаж означивали мой,
И мы их в ресторане отмечали
Не часто, только иногда в начале,
А чуть позднее — шумной чередой.
920.
Да ладно бы еще друзья, начальство! —
Хакасское издательство пристрастно
К пииту проявило интерес.
И вовсе тут меня попутал бес —
Уже издательство, друзья, начальство!
921.
Но тут бы мне, друзья, уразуметь,
Что славы поэтическая медь
Ещё в своём горниле не созрела
Для доблестного скульпторского дела,
Вот это бы тогда уразуметь.
922.
В год выхода готовящейся книжки —
Такие неприглядные делишки! —
Издательство закрыли. Для чего
Хакасам тамошним иметь его?
И я, понятно, не увидел книжки.
923.
Конечно, это был небесный знак,
Что жизнь моя пошла совсем не так,
Как, видимо, Создателю хотелось.
Моя гордыня, к зелью мягкотелость.
И вот такой понятный, ясный знак.
924.
Был и другой —подумать здраво чтобы.
Настало время длительной учёбы,
Духовно развиваться, возрастать,
Поэзии глубины постигать.
Был знак другой — подумать здраво чтобы.
925.
Но, о себе туманно возомнив,
Что мне по силам песенный мотив
И что покорно песенное слово,
В студенческую жизнь я образцово
Вошёл, себя поэтом возомнив.
926.
А между тем, стихи рождались реже.
Мальчишники своей волною свежей
Раскачивали монотонный быт.
Звенит гитара и вино журчит.
И потому стихи рождались реже.
927.
Теперь, через десятки долгих лет,
В судьбе моей я вижу чёткий след
Всесильных, непреклонных искушений,
От совести и Бога отхождений
В течение моих бурливых лет.
928.
Та первая великая волна
Меня по дальней юности вела
От творчества, непризнанного Бога,
До будущего Отчего порога —
Та первая великая волна.
929.
Но я, отката не осознавая,
Гордился: мол, судьба моя такая,
Что вдаль летит, не тлея, а горя,
И вечность целая до сентября,
Считал, отката не осознавая.
930.
Я тешил этой мыслью дух и плоть.
А между тем, Создатель мой, Господь,
Уж начинал подспудно исправленье
Того неудержимого паденья,
Чему я подчинил и дух и плоть.
931.
Он усложнял мою земную жизнь.
Так неожиданно в неё вплелись
Отряд на целине, три года службы
Армейской и пять лет учёбы, дружбы
Студенческой — так усложнялась жизнь.
932.
Потом женитьба, и рожденье сына,
И репортёрство, и гнилая тина
Мещанства, затопившего страну,
Её и ширину, и глубину,
Но не меня, пускай плохого сына,
933.
Однако не настолько, чтобы не
Болеть душой о русской стороне,
Чтобы не бить в колокола стихами
О том несчастье, что случилось с нами.
Однако не настолько, чтобы не...
934.
Короче, я дружил с зелёным змеем.
Но понял вдруг, чем вместе мы болеем.
Безбожье нас к развалу привело,
И это расплодившееся зло
Страшней содружества с зелёным змеем.
935.
Второго искушения волна
Меня настигла в год, когда страна
Забуксовала, разом развалилась.
Тогда нам многим оказала милость
Второго искушения волна.
936.
Перечитав трактатов эвересты,
Мы в них ответов не нашли, хоть тресни,
Как мир возник. Какой-то сивый бред
Про жизнь и разум, про вселенский свет
Нам лепетали книжек эвересты.
937.
Да только мы в своей простой судьбе,
Чтобы возникало что-то по себе,
На радость, на мученье ли, на счастье,
Без волевого умного участья,
Не видели в своей простой судьбе.
938.
И превращался материализм
В какую-то бесформенную слизь,
В какую-то бессмысленную сказку,
В какую-то болотистую ряску —
И атеизм, и материализм.
939.
Тот и другой нам объяснить не смог
Вселенной тайну. И понятье Бог
Пустующую нишу заполняло.
Всё на свои места надёжно встало.
Один лишь Бог всё объяснить нам смог.
940.
Но Бог не Рерихов, и не Блаватской,
И не Толстовской веры святотатской.
Не Боги это всё, а так — божки,
Приравненные с дьявольской руки
Еретиков (и в том числе Блаватской).
941.
Когда коммунистический запал
Во мне угас и дымной хмарью стал
(За целый век в стране он не прижился),
Я новою опорой устремился
Изгнать из сердца призрачный запал.
942.
А в чём опора? В самой мощной силе.
В той, о которой в прошлом мы забыли.
Опора в Боге, всех миров Творце,
Спасителе, и Друге, и Отце.
Опора — в самой мощной, вечной силе.
943.
В то время я завёл себе тетрадь,
Стараясь свойства Божии собрать,
Рассыпанные там и здесь нестрого.
Но оказалось их не так и много,
Которые легли в мою тетрадь.
944.
Среди религий и других учений
С десяток было общих изречений,
Что вечен Бог, всезнающ, вездесущ,
Правдив, и справедлив, и всемогущ —
Свидетельства религий и учений.
945.
Из общего еще отмечу я,
Что Бог миров создатель и судья.
И что по воле Господа вершится
Жизнь человека, дерева и птицы.
Вот это бы еще отметил я.
946.
Но согласитесь — лишь едва-едва
Отмеченные свойства Божества
Очерчивают вечного Владыку,
И соответствуют Господню Лику
Весьма неполно, лишь едва-едва.
947.
Религия, не знающая Бога,
Уже неистинна, уже убога.
И если Бог на самом деле Бог,
Он о Себе гораздо больше смог
Поведать нам, чтоб мы узнали Бога.
948.
Непросто я к Догматике пришёл.
Но как мой дух воспрянул и расцвёл!
Как впитывал я знания Христовы,
Земли и Царства Вечного основы.
Жаль, к этому я раньше не пришёл.
949.
Я поначалу только восхищался,
Что наконец до нужного добрался.
Очередной спасительный догмат
Я трижды перечитывал подряд
И мудростью великой восхищался.
950.
Но постепенно восхищенья пыл
Я пониманьем ясным заменил,
Что вот оно, единственное в мире
Учение (нет ярче, глубже, шире).
Стал пониманьем чувствнный мой пыл.
951.
Как будто сквозь магический кристалл,
В соцветье Божьих свойств я увидал,
Как во вселенском шестидневном цикле
Земля и небо, свет и жизнь возникли,
Как будто сквозь магический кристалл.
952.
Во всей природе свойства Божьи эти —
В бескрайних далях, в благодатном свете,
В премудрости творений, в красоте,
В хрустальной родниковой чистоте.
Во всей природе Божьи свойства эти.
953.
И даже Божья тройственность сама
В нас как единство духа, и ума,
И тела. Троица — ведь это разом
Извечный дух, энергия и разум,
И в этом Божья тройственность сама.
954.
А если мы весь мир возьмём? — то, к слову,
Он подчинён движенью волновому,
В нём каждая отдельная волна
Трёхипостасна, и подчинена
Влиянию трёх точек, если к слову.
955.
Вот потому-то я и убеждён,
Что Истина и есть Христов закон.
Он мир во всех аспектах объясняет
И с жизнью расхождения не знает.
Он Истина. Я в этом убеждён.
956.
Читатель! Но уж коли о волне
Мне вам опять пришлось напомнить мне,
К Василию Великому вернёмся
И снова рассуждением займёмся,
Но о духовной, нравственной волне.
957.
Теперь, пожалуй, без предположений
Могу сказать, что в жизни искушений,
Немаловажных, значимых, крутых,
Опять же троица, триада их.
И это точно. Без предположений.
958.
Период первый начался с того,
Что Бог коснулся сердца моего,
Вошёл в меня напевными стихами,
Но, увлечённый бурными страстями,
От состоянья я ушёл того.
959.
Конечно, я писал стихи, но всё же
Мальчишники мне делались дороже,
И вскоре дар великий — благодать
По-глупому пришлось мне растерять,
А жить без Бога — это мука всё же.
960.
И так мне стало тяжко, хоть реви,
Когда устои рухнули мои.
Хоть верил я в те времена в пустое,
Но это были всё-таки устои.
И вот не стало веры, хоть реви.
961.
Я в долгих и мучительных метаньях
Приметил новой веры очертанья,
И то, что по незнанью отвергал,
Прочней мне показалось, чем метал.
Явилась пристань в немощных метаньях.
962.
Когда я в Божьей Истине окреп,
Она мне стала и вино, и хлеб.
Безумно жить в веселье расхотелось.
И как же мне в мечтах моих летелось!
И как же я в стихах моих окреп!
963.
Мне пару дней хватало на поэму
(На православную, понятно, тему),
А на стихи — проблем и вовсе нет.
Наверное, в те годы был расцвет,
Раз пару дней хватало на поэму.
964.
Теперь, пожалуй, я могу сказать —
Меня не покидала благодать.
Я раньше в церковь заходить стеснялся,
А тут креститься взял да и собрался,
И принял таинство, могу сказать.
965.
И чудеса! — почти что ежедневно
На службы, литургии и молебны
Я в храм ходил, замаливал грехи,
А после вновь садился за стихи.
И чудеса! — почти что ежедневно.
966.
И если раньше я не понимал,
Что тайно Божье дело выполнял,
Теперь я точно знал, что в Божье дело
Впрягаться мне моя пора приспела.
Теперь я это точно понимал.
967.
Я выше говорил: волна вторая,
Как в час прилива, пеною вскипая,
Продлила искушения закон,
И только-только начинался он,
Наращивала мощь волна вторая.
968.
По воле Божьей предстояло мне,
Как будто бы солдату на войне,
Еще одно большое отступленье,
А может, и побольше — искушенье
По воле Божьей предстояло мне.
969.
Ну, а пока семейством всем в машине
Мы в Верхотурье мчим. Я вам о сыне
Уж говорил, что он который год
В Ванкувере, не бедствуя, живёт
С женой и дочкой. Вот мы мчим в машине.
970.
Давно уже по тем святым местам
В дни отпуска проехаться мечтал
Наш сын Денис. Заморская дорога
Их дружно привела в обитель Бога.
И вот летим мы к тем святым местам.
971.
Я думаю о том, что, старый грешник,
Недопустимо долго я, конешно,
Всё собирался к праведным мощам,
Но вот удача выпала и нам.
Еще я думаю о том, что, грешник,
972.
Быть может, всё же буду я прощён,
Что сын мой был в совдепии крещён
И, кажется, по моему примеру
Там, вдалеке, Христову принял веру,
За это, может, буду я прощён.
973.
Я думаю об этом, но не знаю,
Что мчусь уже по самому по краю
И что весьма коварен и силён
Василия Великого закон,
А я об этом ничего не знаю.
974.
И как же было мне узнать о том,
Когда пронизан верою наш дом,
Когда в семействе каждый вечер снова
О Феофане, Истине Христовой —
Так можно ль было мне узнать о том?
975.
Нельзя, конечно. Но пришлось узнать.
Бесценную Господню благодать,
Гарантию Немеркнущего Царства,
Я променял на прежнее гусарство.
Вовек бы мне проклятое не знать!
976.
Уже совсем забытая, проснулась
И долго не сдавалась и не гнулась
К душевному увеселенью страсть.
Стихи имели надо мною власть
По-прежнему. Но снова страсть проснулась.
977.
И, сочиняя новые стихи,
Я чувствовал, как старые грехи
Божественные темы затемняют,
И сердца свет и пламя отнимают
Лишь внешне совершенные стихи.
978.
Когда-то Иоанна Богослова
Меня пронзило праведное слово
О том, что если ты во тьме живёшь
И говоришь, что с Богом — это ложь.
Великое прозренье Богослова.
979.
Я не без Бога Истину постиг,
Считая — просиял мой тёмный лик,
Ведь светятся во мне святые знанья,
Но это были только лишь мечтанья.
Я внешне Божью Истину постиг.
980.
А полное, как вечность, постиженье —
Своей земною жизнью подтвержденье
Тех граней Истины, что Бог создал
Как бытия людского идел,
Его практическое постиженье.
981.
Что было толку, если в голове
Почти все знания о Божестве,
А в жизни, хоть в стихах и очищался,
Духовною грязнулею остался.
Не знанья уж, а ветер в голове.
982.
Когда ходил я в церковь ежедневно,
Почти неукоснительно и гневно
Я даже с помыслами воевал.
Грех совершить — духовный был скандал,
Но это если в церковь ежедневно.
983.
А нынче в поэтических делах
Я по уши увяз, и ох и ах.
На исповедь сходить бы, причаститься,
Но это на потом, как говорится,
И снова в поэтических делах.
984.
И снова после дела — наслажденье.
Мелькнёт, как птица, детское виденье:
Стою в ларьке и пива пью стакан,
И радость, что чуть-чуть я снова пьян.
Какое гибельбное наслажденье!..
985.
Нет, нет! Сегодня же в соседний храм.
Там тишина, мерцанье свечек там.
Там батюшка цепочкой от кадила
Звенит так освежающе и мило.
Нет, нет! Сегодня же в соседний храм.
986.
Жить надо начинать почти с начала,
Когда и солнце радостно вставало,
И слов рождался радостный напев,
И я бродил, от счастья захмелев.
Вот с этого и надо жить начала.
987.
С одною только разницей — тогда,
В далёкие, зелёные года,
Я Богу начинал служить немного,
Еще не чувствуя, не зная Бога,
В зелёные года мои — тогда.
988.
Теперь же, с той кристальной чистотою
Мне надобно соединить душою
Познанье Истины, что Бог мне дал,
Всей мудрости магический кристалл —
С мальчишеской далёкой чистотою.
989.
Но есть и третья, высшая, волна.
Всех сил моих потребует она.
Узнав Господню Истину, мне надо
Стать не подобием немого склада.
Передо мною высшая волна
990.
Поставит и великую задачу —
Не только знать, а жить совсем иначе:
Жить во Христе, чтоб чистая душа
Дела свои вершила не греша —
Такую вот великую задачу.
991.
Смогу, тогда отвечу на вопрос:
«Что значу я?» Как говорил колосс,
Поэт Владим Владимыч Маяковский:
Родился, мол, и рос, кормили соской...»
Тогда и я отвечу на вопрос.
992.
«Что значу я? — я ничего не значу,
Когда не каюсь, не молюсь, не плачу,
Когда без Бога жизнь свою влачу.
А с Богом всё на свете по плечу,
Я многое тогда на свете значу».
993.
Темно влачились дни, как я сказал.
И всё же я себя за шкирку взял
И в храм пошёл. Весеннею листвою
Сияли тополя передо мною.
И всё сияло, я бы так сказал.
994.
Лишь на душе моей темнее ночи.
Я шёл на исповедь, но я не очень
Надеялся, что батюшка Илья
На этот раз легко поймёт меня,
И потому в душе темнее ночи.
995.
Наверно, скажет он: мол, что, дружок,
Ты раньше-то сюда придти не мог?
Вон время сколько дней перелистало.
Пришёл, когда совсем уж туго стало.
Наверно, скажет он: вот так, дружок.
996.
И я, как в первый раз, всё не решался
Войти. Ко входу шёл и возвращался.
Обдумывал, с чего же мне начать?
Ведь снова же начну я повторять
Грехи вчерашние. И не решался.
997.
Но тут, как встарь, перекрестив себя,
Я в храм вошёл. Ступеньками скрипя,
Поднялся на этаж, где золочёный
Иконостас стоит, висят иконы,
И вновь как встарь, перекрестил себя.
998.
И вижу: батюшка идёт навстречу
И, словно бы вчера, привычной речью
Меня встречает: «Рад увидеть вас!» —
«Я тоже, батюшка!» — «Ну, в добрый час!»
И он с улыбкою идёт навстречу.
999.
Целует троекратно, руку жмёт,
Потом в свою приёмную ведёт,
С киоском рядом. Я иду в волненье,
А батюшка Илья на удивленье
Приветлив. И опять мне руку жмёт...
1000.
Но стой, поэт! Уж тысячный куплет
Спешит-торопится увидеть свет.
Пора поставить точку в завершенье.
Прости-прощай, свободное творенье!
Прости-прощай, мой тысячный куплет!
2.06.16 г.,
Обретение мощей свт. Алексия,
митрополита Московского,
всея России чудотворца
