Кочегары

Прошла осень, настала зима. Но если для жителей средней полосы России, зима — это значит снег и морозы, то Одесская зима – это та же слякоть, как у нас на Урале осенью в ноябре. Идут дожди, температура 0-+5. Иногда ночью слабый мороз до -5. И тогда с утра гололед. Бежишь на трамвай и скользишь как конькобежец по льду. Получается очень даже неплохо, а если где кочка или корень, ну навернешься пару раз, ничего, встанешь, почистишь перышки, и дальше побежишь. А днем выглянет солнышко и опять запахнет весной, птицы опять разверещаться, запах и вкус моря на губах. Ну что тут говорить, прошлой осенью мы купались в море до ноября, а затем в апреле опять сезон открыли. Но сильная влажность и пронизывающие до костей ветра в зимнюю пору, доставляли нам много неудобства и хлопот.

Наш домик был сложен из пробкового камня, что добывают в одесских каменоломнях (катакомбах). Первые подземные каменоломни начали возникать в первой половине XIX века, во время бурного строительства Одессы, как источник недорогого строительного материала — ракушечника (ракушняка, более верное название — «понтический известняк»). Добыча камня осуществлялась с помощью пил, и была столь интенсивной, что уже во второй половине XIX века обширная сеть подземных полостей стала доставлять неудобства городу. В послереволюционные годы в связи с участившимися просадками и обрушением зданий был объявлен запрет на добычу камня в черте города (в границах улиц Старопортофранковская — Новорыбная).

Так вот этот камень, очень хорошо пропускает воздух. Мы мерзли с Санькой всю зиму и болели простудой. Насморк не прекращался, утром высунувшись из-под одеяла, не было сил что-то сказать, так как горло было тоже заложено. Как тут живут люди? Лечились стрептоцидом и вьетнамским бальзамом «звездочка». Когда от температуры кружилась голова и нас шатало, мы пропускали занятия и шли к врачу. Но справкой и бюллетеням дело не поправишь.

У Николая Гаврилыча была в доме своя отопительная система. Простейший водяной котел, установленный в центре дома, который топился углем и протянутая по всему дому нитка из металлических труб и чугунных радиаторов. Но сколько мы ее не кочегарили с вечера, а также вставая держать вахту ночью, толку было мало. КПД этой системы было очень низким. Скорее всего были где-то воздушные пробки, а разобраться до конца у нас не хватало мозгов. Я думаю, что сейчас бы я разобрался, но тогда, что могли сделать два паренька?

У нас еще была самодельная электрическая плитка. В огнестойком кирпиче была вырезана змейка, в нее была вложена вольфрамовая спираль, металлический каркас и шнур от электросети. Вот и все незамысловатое устройство. Плитка использовалась для приготовления еды, а еще это был единственный реальный источник обогрева. Сколько «пожирала» она электричество, нас тогда это не трогало, тем паче, что у хозяина, как ветерана ВОВ и инвалида были льготы на коммунальные услуги. У самого дяди Майкла (дяди Коли), в комнате стоял здоровущий самодельный тэн. Он лежал на четырех кирпичах. Этакая металлическая дуга со спиралью внутри. Так вот мощность этого тэна была просто сногсшибательной – ведро воды закипало за каких-то 5-6 минут. Он раскалялся до красна. Я только теперь, с ужасом понимаю, как было все это опасно. Мы жили, как на вулкане. Как только мы не сгорели. Сколько раз, по пьяному делу у Дяди Коли этот тэн сваливался с кирпичей и начинал плавиться пол. Наверно если бы доски небыли затоптаны в грязь, пожар был бы неминуем. А так, песок и земля не давали проходу огню. Спасибо тебе Господи!