Стая
Стая тем и крепка, если честен вожак,
И в беде он, и в радости - первый,
Но нередко бывает - продаст за пятак.
Как же трудно без правды и веры!
Привыкаешь одна в тёмном, стылом лесу
Выживать и зализывать раны.
В одиночку все крест свой, как могут, несут.
От предательства крылья расправив.
Этой долгой зимой холод только крепчал:
Обложили - понравилась шкура.
Но сдаваться живой!... Знают все мой оскал,
Ветер выл над тайгой увертюры.
Что ж, бояться флажков - значит, в лес не ходить!
Гордым трусость? Да нет, это - скверно.
Лучше пуля в груди, чем в капкан угодить:
Пуля бьёт хоть цинично, но верно.
А капкан не по мне. Хлёсткий ветер и снег,
От кого ждать спасенья, защиты?
Жаль, конечно, я буду скучать по весне,
Только выхода нет. Карта бита.
Заметает позёмкою кровь на снегу...
А у стаи и мускул не дрогнет.
Нет, не шкуру свою, только честь сберегу,
Уходя по небесной дороге.
И в беде он, и в радости - первый,
Но нередко бывает - продаст за пятак.
Как же трудно без правды и веры!
Привыкаешь одна в тёмном, стылом лесу
Выживать и зализывать раны.
В одиночку все крест свой, как могут, несут.
От предательства крылья расправив.
Этой долгой зимой холод только крепчал:
Обложили - понравилась шкура.
Но сдаваться живой!... Знают все мой оскал,
Ветер выл над тайгой увертюры.
Что ж, бояться флажков - значит, в лес не ходить!
Гордым трусость? Да нет, это - скверно.
Лучше пуля в груди, чем в капкан угодить:
Пуля бьёт хоть цинично, но верно.
А капкан не по мне. Хлёсткий ветер и снег,
От кого ждать спасенья, защиты?
Жаль, конечно, я буду скучать по весне,
Только выхода нет. Карта бита.
Заметает позёмкою кровь на снегу...
А у стаи и мускул не дрогнет.
Нет, не шкуру свою, только честь сберегу,
Уходя по небесной дороге.