Двое
Я вслед за ними вечность отшагал –
беременная птица и шакал.
Доходный дом со ста тремя глазами –
и по брусчатке не метель, а заметь.
Сплошная мга, туман замёрзший, пыль,
ворота парка, искривлённый шпиль,
бу-бу-бу-бу голодного шакала,
ограды идеальные лекала.
Таким запомнил я Санкт-Петербург.
Купюрой крупной вырванный из рук,
он кружится над мерзостью канала.
Я ухожу, не досмотрев финала.
Я знаю: птица не сойдёт с ума,
закончатся та осень и зима,
закончится потребность в алкоголе,
надоедят поэзия и горе.
Стоят у Поцелуева моста,
он наклонившись, а она привстав;
и то ли нежность, то ли отвращенье
повсюду отключают освещенье.
