Китайская центурия
В целое яйцо муха не залетит.
Китайская пословица
Пишу поближе к небу. Облака
рождаются - все вовремя! - у рая.
Я был на поле боя - страшно ранен.
Виной всему - беспамятство и стрелы.
Стрелу в бою нетрудно обломать,
но как мне устранить большую степень
душевный бурь, которые не стихнут?
Простите меня, боги! О, болван!
Забыл Вас поприветствовать. Простите.
Мой император, выбеленных скул
теперь не увидать. Прошла навылет.
Бывало эти дыры так намылят,
что водят к полководцам для забавы.
Я жрал непроходящее - тоску.
Я дрался с зубоскалами за баней,
и был жестко бит звериной сворой.
Солдат настенной армии - ты скуп.
Ты взял личины демона и вора.
Но страх подобен треску камыша.
Слова не так важны, как их звучанье.
Я прихожусь любимым - хоть, внучатым -
племянником, всесильный император,
двум жёнам полководцев. Как дышать
когда враги страны, - а им бы в радость! -
пытаются терзать твои кордоны!?
Но их попытки - пробы кадыка
пробить живот. Отчество, которым
я так горжусь, сегодня не в чести
у жрущих жемчуга и самых бедных.
Враги пусть - надрываются "убей их!",
но нам нет столь важны чужие оры,
как шепоты предателей. Частить
в вопросах посягательства - позорно.
Для нас их посягательства потешны.
Мы думаем, есть годы. Нет, - часы!
И те так коротки, что дрожь по телу.
Великий император! На Стене
кружи'тся голова и держит слабость.
Прошу у Вас совета: как мне сладить
с вдовою полководца? Неприступна.
Она, как ночь. Пытается стемнеть.
О, как я часто думаю пристукнуть...
Не хочется любовно проколоться.
Другие уживаются с тем "нет!",
что бросили им жены полководцев,
но я не из таких. Стреляя вверх,
я жду небесной милости - паденья!
Коль Вы - хозяин неба, так подденьте
небесное светило для солдата.
Второе "я" нашептывает "верь!",
но первому в ребячестве солгали,
и вот - ему не верится - и всё тут!
Не верить ни во что - одна из вер.
Как птица, что готовится ко взлёту,
я примеряюсь к воздуху, и тут -
я становлюсь не птицею, а - ветром.
Один мудрец сказал: довольно вредно -
сидеть вдали от гор, не зная радуг.
Мои глаза торжественно идут,
потом - скользят - сомнительная радость! -
по линии, что делит мир на пару:
земля и воздух. Сжалиться и дуть
на всё непредрешенное иль падать
в большую синь, что тягостна для глаз?
Наступит ли когда-то день без боен?
Наш мир теоретически безволен.
Вся воля - императорам и рати.
Прямая, что так криво пролегла,
здесь не в убыток времени, а - ради.
Стена, что огибает все отроги -
запущенная предками игла,
которую природа не отторгнет.
Зачем ей отторжение? Коль плоть
чиста и не препятствует вторженью.
Кто неудачлив в радостях - тот женит
чужие сны на собственных, и с тем лишь
прекрасно засыпает. Страсть колоть
мечами на войне, что гладко стелет,
заметно проявляется - за тридцать.
Любое тело - божеский колосс,
в котором чувства силятся закрыться.
Словами мудреца скажу: слова,
увы, не так важны, как их порядок.
Меня, мой император, травят ядом,
пробрасывая в суп дурные травы.
Второе "я" пытается солгать,
что первое нисколечко не травят,
но все попытки - тщетны и нелепы.
Так знайте, император, повар - гад!
Женой евонной давятся, как хлебом.
Но это - так! - не признаки ума,
а похоть в первобытной оболочке.
Всю жизнь меня пытались опорочить
за связи с патриотами Пекина.
Китаем столько съедено дерьма,
что каждому, кто силится прикинуть
примерный вес - Китай стоит говейным.
Прощайте, император! Полдень мал,
а на щеках посеяна гангрена.
