У Чёрной речки

Опять - восьмое февраля...

Вновь секундантами размечена

тропа, над коей - смерти для -

лететь, двух недругов, картечинам!

 

Одна - вопьётся прямо в пах:

скривит от боли страшной мимику...

Сквозь тьму предсмертную в очах,

пробьёт - вторая - длань противнику!

 

(Что, если с адовым огнём

вдруг лезет нагло злая нечисть к вам?

Вот воспротивился и в нём

весь русский дух его отечества!

 

Поэта вспыльчивую прыть

прикрой хоть времени завесою:

коль не пришлось бы так убить -

свели б отравою словесною!)

 

Чтоб русский дух наш напрочь смять,

была смерть первая намечена:

французов сгинула лишь рать -

к барьеру ставит нас "неметчина"!

 

Она, она растит полки -

из-за кустов палит по-тихому...

Пока сошлись вот свояки,

но приготовились все к лиху мы!

 

...Гранёный ствол - не для руки,

воздушной лирою изнеженной...

Но, если спущены курки,

кровь густо брызнет в след заснеженный!

 

Не тронут выстрелы грачей,

ведь бьёт и громче залп - от крепости...

Лишь дядька вскочит из саней,

да - ни с чего вдруг - перекрестится!

 

Лишь иней - мелкий порошок -

слетит с ветвей, ресниц касательно;

да чуть почувствует ожог

застывший палец указательный...

 

...Черны над речкою кусты -

сплошной черёмухи, терновника...

Последний грех - в его "прости":

просил вареньев из крыжовника...

 

(Тот русский дух смог устоять,

когда фашист сулил всем пряники...

И не несли на хлеб менять

свой томик Пушкина блокадники!

 

Но девятьсот сплошных ночей -

сто с чем-то грамм... Чтоб спозаранку им

очнуться и рукой своей

жизнь мерить целыми буханками!

 

И это тоже - русский дух...

С дымком и пота вечным запахом!

Но не с таким, каким протух

продажный мир с хвалёным западом!

 

...О, если слышать вновь могли

слова такой же чудной музы - вы!..

Но будто бы из-под земли -

лишь бредни "гнойных" или "бузовых"...)