Летописное

Смотрю с тоской не первый день один парад,

где - сквернословие и вожделение -

за рядом ряд, идут одной большой толпой;

где стяг порочности над всеми реет,

и крик пиратский слышен мне: "На реи!"...

Хоть каждый из шеренг их мёртв или больной,

был глух мой хрип "Остановись, мгновение!":

увы, не сгинет тут же этот смрад и ад!

 

Что ж, тут и дольники, конечно же, - стихи

(где в ямбах - сбой и где огрех - с хореями!);

и слоги длинной, как в инструкции, строки

идут с короткой парным разнобоем

одним неровным разномастным строем...

И, осуждающе, вслед смотрят старики:

мол, что сказать... Боимся ли, стареем ли,

но чистый ритм теперь и нам - что скрип сохи!

 

Я - так! - не восхвалял нигде своих стихов...

Но это не последний мой рубеж ещё,

чтоб лишь трусливо - бессловесно - наблюдать,

как мир, доверчиво развесив уши,

сдаёт свои, в угоду моде, души...

И, в одиночку, бой всегда готовый дать,

я - молча - не уйду в своё убежище,

скрывая груз своих и чуждых мне грехов!

 

(Нас окунуть хотят в иную иордань -

под рёв органа, а не лир с валторнами;

и тень над нами - не златых! - а чёрных ряс

ползёт всё ближе, чтоб из чёрной тучи

нам кляпы в рты вбить, наших - прежних - круче...

Не для того ль опять обули тихо нас,

и джинсы - "низкие"! - ввезли повторно мы,

чтоб Русь ещё лет сто чужим платила дань?!)

 

И реп безродный, без начала и конца -

как бред бессвязный! - слушаю без страха я:

пройдёт, наносное с не наших - чуждых - троп;

и от Москвы до заимок таёжных

спадёт с душ русских гнёт учений ложных...

И не газетный - хоть и в столбик! - нудный трёп,

а строчки дактиля иль амфибрахия

(как краткий взрыв!) - вновь будут жечь людей сердца!

 

Ну а пока и там, и тут - под лайков взмах! -

пипл аплодирует такому шествию,

законному и толерантному на вид...

Хоть вовсе не "иваны" да "маруськи"

несут плакат над всем: "Стихи по-русски", -

а с длинным носом буратины, индивид,

заросший по глаза цыганской шерстию

и бутафорской правдой в воровских очах!