Летописное
Смотрю с тоской не первый день один парад,
где - сквернословие и вожделение -
за рядом ряд, идут одной большой толпой;
где стяг порочности над всеми реет,
и крик пиратский слышен мне: "На реи!"...
Хоть каждый из шеренг их мёртв или больной,
был глух мой хрип "Остановись, мгновение!":
увы, не сгинет тут же этот смрад и ад!
Что ж, тут и дольники, конечно же, - стихи
(где в ямбах - сбой и где огрех - с хореями!);
и слоги длинной, как в инструкции, строки
идут с короткой парным разнобоем
одним неровным разномастным строем...
И, осуждающе, вслед смотрят старики:
мол, что сказать... Боимся ли, стареем ли,
но чистый ритм теперь и нам - что скрип сохи!
Я - так! - не восхвалял нигде своих стихов...
Но это не последний мой рубеж ещё,
чтоб лишь трусливо - бессловесно - наблюдать,
как мир, доверчиво развесив уши,
сдаёт свои, в угоду моде, души...
И, в одиночку, бой всегда готовый дать,
я - молча - не уйду в своё убежище,
скрывая груз своих и чуждых мне грехов!
(Нас окунуть хотят в иную иордань -
под рёв органа, а не лир с валторнами;
и тень над нами - не златых! - а чёрных ряс
ползёт всё ближе, чтоб из чёрной тучи
нам кляпы в рты вбить, наших - прежних - круче...
Не для того ль опять обули тихо нас,
и джинсы - "низкие"! - ввезли повторно мы,
чтоб Русь ещё лет сто чужим платила дань?!)
И реп безродный, без начала и конца -
как бред бессвязный! - слушаю без страха я:
пройдёт, наносное с не наших - чуждых - троп;
и от Москвы до заимок таёжных
спадёт с душ русских гнёт учений ложных...
И не газетный - хоть и в столбик! - нудный трёп,
а строчки дактиля иль амфибрахия
(как краткий взрыв!) - вновь будут жечь людей сердца!
Ну а пока и там, и тут - под лайков взмах! -
пипл аплодирует такому шествию,
законному и толерантному на вид...
Хоть вовсе не "иваны" да "маруськи"
несут плакат над всем: "Стихи по-русски", -
а с длинным носом буратины, индивид,
заросший по глаза цыганской шерстию
и бутафорской правдой в воровских очах!
