Ушли.

Ушли. Продёрнуты засовы.

В тенёте мухами запутались слова.

Прижатой счастьем нестареющей подковы

над косяком торчит пучками полова.

 

Ослепли, ставнями закрытые, окошки,

убогий лучик щедро жертвуя во тьму.

И с подоконника наглеющие кощки

помочь усердно лапкой силятся ему.

 

Отметил тополь золотом лавчонку,

задев ревниво золотистые шары,

где обнимали нежно робкую девчонку

до, не ко времени, предутренней поры.

 

Глядишь, дивясь – и вот уже багрянец

пути надёжные к зиме мостит.

И вспыхнет лета бывшего румянец

воспоминаньем её бархатных ланит.