Монологи внутреннего Париса
"Потом мы увидим всех турок Земли..."
/Денис Новиков/
--
Все чаще так: заходит некто,
троянский конь с врагом внутри.
Давно уж пал мой добрый Гектор,
его сразил крутой Ахилл.
В себе не чувствуя героя
способного убит врага,
растерян я: родная Троя
мне, как и прежде, дорога.
Мне ль гордым быть? Не вскрою вену:
берите все, чего уж там.
Ликуйте, турки, но Елену,
свою Елену, не отдам.
Мы убежим подземным ходом
и выйдем к морю и, глядишь,
сольемся с ласковым восходом,
где нас уже заждался стриж.
Мой верный стриж парит над зыбью
людских невзгод. Душа моя,
позволь еще вина я выпью,
вина былого бытия.
---
Выпит мед золотых речей,
открестилась Эвтерпа. Ночь –
забегаловка: быстро пей
и вали ради бога прочь.
Достает эта "прочь" меня,
вытесняя из всех основ,
и тогда на исходе дня
я иду на восточный ров.
Он широк, как поток из слов
недосказанных мной еще.
Мне бы выудить в нем одно –
то, что точно пока ничье.
Своего-то как раз и нет
ничего, кроме лет и бед.
Был когда-то свой личный свет
да с годами сошел на нет.
Побрюзжу до поры, пока
не охватит поверхность лед.
Мед иссяк, и змея в бокал
исцеляющий яд плюет.
---
Свеча. Сквозняк. Дрожат листы тетради,
поблёскивает в блюдце мёд.
Прошу свечу: не гасни бога ради,
когда темно, все перья - в лёт.
Гусиные, доставшиеся перья
от пращуров - летят как пух,
безвольные - от веры до неверья.
Всегда вот так: одно - из двух.
Меж двух орбит живым не удаётся,
и мертвым - тоже: быть (не быть?).
Засахарится мёд, и в липком блюдце -
лишь мушке лапками сучить.
Согласен, чтоб чернила стали кровью -
веками кровь находит путь.
Дрожат листы. Свеча - у изголовья.
Сквозняк пройдёт когда-нибудь.
