Сом

Я помню белёсый рассвет и сутулого деда.

Как мы, пропитавшись туманом, копали червей.

Он брал на рыбалку – меня, дескать, внука Бог не́ дал

И, дескать, я зорче, поскольку глазёнки черней.

 

А я – непоседа – и рада, что дед у бабули

Ворчащей меня ещё с вечера отвоевал,

Что – нянчить живых червяков, поплавок караулить,

Что – встать раньше солнца, что внука Бог деду не да́л.

 

Чумазой ручонкой обняв копошащую банку,

Забывшись, машу по-заправски: «Всё, хватит! Пошли!»

То счастье рыбачье, разбуженное спозаранку,

За век не сравнилось ни с чем, хоть и век был велик.

 

Я помню над озером пар, как над плошкой овсянки,

Скрывал недвижимый сливающийся поплавок,

Как я, «проверяя» наживку – то в банку, то с банки –

Поклёв прозевала и удочку сом уволок.

 

Я помню, как дед слеповато устроил погоню,

Не скинув одежд и сапог. Не достал всё равно.

Сказал, выжимаясь, увидев, что я уже ною:

«Да ну его! Ныть из-за всяких большущих сомов!»

 

Тогда мы ушли. Получили от бабушки взбучку.

Простывшего деда лечили неделю почти.

Я думала: «Ну, почему старикам Бог дал внучку!»

И больше уже не рвалась на рыбалку пойти.

 

Я выросла. Деду – всю душу, всю жизнь, всю заботу

(Инсульт нас обоих к постели его приковал).

Но, знаю, за счастье рыбачье белёсое – квотой

И лучшим подарком бы сом тот упущенный стал.