Ай, да Блок! Ай, да молодец!

Сегодня опять было шесть уроков. Еле ноги волочу, а дома ещё сочинения проверять по теме "Лирика Блока" И что они там понапишут? Не постигаю.Чувствую себя старой больной обезьяной. Ну что за жизнь? Работай, работай, работай. "И будешь с уродским горбом, за долгой и честной работой..."

 

Ну это не лирика, и об этом стихотворение Блока в школах мы не упоминаем, как и раньше.У нас каждый труд в почёте!Ведь по выслуге я уже с сорока пяти лет на пенсии,но не хватает преподавателей в школах,а преподавателям не хватает денег. Вот и тянем лямку как бурлаки на Волге.

 

Что они там интересно понаписали эти детки? Век бы их не читать, эти сочинения. Да и что они могут написать, компьютерные мальчики и девочки? В десятом "Б" только Уфимцева кое-что, может быть, прочла, а остальные по нулям. Ну заглянули в инет, ну вскользь прочли о Поэте серебряного века, а я корпи, проверяй чушь всякую. Эх, жизнь моя жестянка! Ладно. О чем-нибудь повеселее надо подумать. Вот снег например! У,какие хлопья дивные! Как там у Блока:

 

Вновь оснежённые колонны, Елагин мост и два огня...

 

Ах, самым любимым поэтом у меня был Блок. Умён, утончен, красив! Что и говорить: аристократ.Белая косточка, голубая кровь...Да...А пройдусь-ко я по Невскому! Да через Аничков мост. Красота вокруг. Хлопья, как ангелы маленькие слетают на землю, и кружатся, кружатся. Люблю зиму. Так же как и Блок её любил, кстати. У него много о зиме написано. Гуляю...хорошо! Фонтанка покрыта лёгким хрусталём, изогнутый мостик таинственно светится в лучах вечерних фонарей, а на той стороне дивный ресторанчик, и говорят что захаживал туда в начале века, Александр Александрович. И очень захаживал. Да, любила я его в молодости, этого Поэта! "Незнакомку" прочту и сейчас, разбуди меня ночью. Разве это стихотворение? Это ведь м у з ы к а! Да какая дивная:

 

"И каждый вечер в час назначенный, иль это только снится мне?

 

Девичий стан, шелками схваченный, в туманном движется окне"

 

Какие нежные слова, какие сказочные звуки! Разве так сейчас говорят? "В туманном движется окне" Красиво... А вот и окно того ресторана, где сиживал Александр Александрович, серебряный голос Эпохи. И я прилипла к тому окну.

 

Показалось немного странным, что мужчины были в смокингах и при лорнетках, а женщины в роскошных шляпах и узких, по локоток, перчатках. Неужели это всё опять модно? Повторяется начало прошлого века. Интересно как... Отстала от жизни совсем, старая учителка. Но вдруг я почувствовала лёгкое прикосновение. Потом бархатный голос:

 

- Добрый вечер мадам!

 

Я обернулась, и робко спросила:

 

- Вы мне?

 

Швейцар в старинной ливреи, выдохнув носом, повторил:

 

- Вам мадам.

 

И широко открыл двери ресторана. Я вошла.Ко мне подбежал молодой человек, и угодливо спросил:

 

- Ваш столик свободен. Вам как всегда? Шампанское и трюфели?

 

Я неуверенно кивнула, и стала подниматься по небольшой лестнице.У последней ступеньки возвышалось огромное трюмо. Из зеркального озера на меня выплывала высокая стройная женщина в огромной шляпе и платье "Коко Шанель"

 

Над шляпой чуть вздрагивали длинные изящные перья. Огромные зелёные глаза смотрели дерзко. Лицо моё было молодым и картинно красивым. Тут подбежал лакей, и не переставая кланяться, проводил меня к столику у окна.

 

Какая-то неизвестная радость окружала меня, ласкала тёплым прибоем, гомоном чаек и волновала душу загадкой и тайной. Я прикоснулась к бокалу с шампанским, на стекле которого сотнями огней отражались свечи. Чуть пригубив, поняла: это аи, мой любимый сорт! Тихая и печальная музыка заставила меня посмотреть на сцену. За роялем сидел грациозный юноша и чуть картавя, пел томным голосом:

 

"Это было у моря, где ажурная пена.

 

Где встречается редко городской экипаж…

 

Королева играла в башне замка Шопена,

 

И внимая Шопену полюбил её паж."

 

И вдруг сердце моё сжалось от радостного предчувствия, лучик счастья охватил сердце, и я ощутила тонкий аромат чайной розы. Сию же секунду и увидела её в бокале золотого хрусталя.

 

- От кого?- выдохнув спросила я, заранее зная ответ.

 

- Как всегда мадам! От Блока!- ответил лакей.

 

Щёки мои покрылись нежною зарёю румянца. Я посмотрела в сторону противоположного окна, и встретилась с удивительно огромными глазами Поэта. Слегка наклонила голову и Поэт проникновенно повторил мой жест.

 

"Какое уставшее лицо у него нынче, - подумалось мне, – и вот так каждый вечер… он присылает мне розу, допивает свой чёрный кофе. И уходит. Уходит вдаль... В снежную даль".

 

Но неожиданно поэт встал и направился к моему столику. Он подошёл совсем близко, и пригласил меня танцевать. Трудно скрывая своё волнение, я поднялась и положила свою руку ему на плечо,и мы начали двигаться в такт дивной музыке рояля, едва касаясь пола... Сколько длился этот танец, не помню. Звучала дивная музыка, пел ветер, летели снежинки, и вокруг не было никого. Мы вдвоём порхали по чарующей равнине счастья.

 

Но всему наступает конец и танец был завершён. Александр Александрович проводил меня до столика и усадив в кресло, прикоснулся губами к моей ладони. Я закрыла глаза, и слезинка случайно выкатилась из под ресниц... Но через долю секунды, ладонь моя была сжата с такой силой, что глаза вылезли из орбит.

 

- Послушайте, послушайте,- вскрикнула я,- что вы делаете? Мне же больно!

 

- Марь Иванна, Марь Иванна,- услышала я в ответ,- Вам плохо? Вы чего тут в снегу расселись?

 

Я открыла глаза и увидела Уфимцеву из 10-б, которая с силой молодого бычка трясла мою руку.

 

- Да оставь ты руку, больно же! Вот сон не дала мне досмотреть! Чего ты так разволновалась? Ну присела я на скамейку, ну заснула малёк. С вами, аглоедами, в шесть утра каждый день встаю, а мне уже шестьдесят, милая... Помоги подняться.

 

Уфимцева взяла меня за две руки:

 

- Я на каток здесь всегда хожу. Смотрю женщина сидит, вся в снегу. Глаза закрыты. Это в мороз то! Подхожу ближе: ба! Да это ж наша Марванна,- говорила Уфимцева, поднимая меня еле-еле(весу то во мне пуда четыре!),- Вставайте, вставайте! Я думала вам плохо. Что давление что ли опять? Пойдёмте я вас до метро доведу.

 

- Да не надо меня до метро! – Отряхивая снег с пальто, чуть зевнула я.- Поищи лучше портфель с вашими сочинениями, где то на скамейке должен быть, я не вижу без очков!

 

Минут десять Уфимцева тщетно осматривала все сугробы, и скамейку. Портфель исчез!

 

- Ой,Марь Иванна! Обворовали вас… А что там ещё было?

 

Я,скрывая радость, сухо ответила:

 

- Ничего больше не было, документы и деньги я всегда во внутреннем кармане держу.

 

- Ой, Марь Ванна! От директора вам влетит!

 

Я хотела ей сказать: "Плевать мне на твоего директора!" Но не сказала конечно. Я же педагог!

 

- Иди Уфимцева, иди катайся, а я потихоньку пойду.

 

И мы распрощались. Какой там "потихоньку"! Мне хотелось вприпрыжку бежать от радости. Ведь тридцать сочинений не проверять. Это ж я на два часа раньше спать лягу. Ай да Блок! Ай да молодец! Недаром я его со студенческих лет люблю!