ИЗ ДЕКАБРЯ

Безродний-Савенков Валерий

2 ГЛИСТА

(басня)

Два глиста после обеда

разогрелись на беседу.

Говорит один:

- Я сыт,

мой живот г..ом набит.

Говорит второй:

- Я тоже,

мне голодным быть не гоже,

потому что в мире сытном

я творец и я мыслитель.

А мыслителям - не тайна -

обязательно питание.

Пообщались без возни

и питаться поползли...

***

Ароматно, дерзко, колко

вдруг в кровать залезла ёлка.

Ветками кольнула тело

и звездою захрапела.

***

ПРЫЩ

Обнаглевший, как кирпич,

оборзел вскочивший прыщ,

говорит:

- Ничтожны люди,

я и есть их суть и сути

этой им не избежать.

продолжаю набухать.

Я ему:

- Ты прыщик жалкий,

а своё разинул жало.

Клюв сомкни, не щёлкай клювом

и не лезнь, гнойкик, ты к людям.

Прыщ в ответ:

- Я тут центральный:

красный, нудный и глобальный.

Что-то там еще долдонил

и чесался на ладони.

А потом засох и слез.

Стало на ладони голо.

Век прыщей, друзья, недолог.

экземальный кончен стресс.

***

- Здравствуйте, Александр Сергеевич.

- Привет, Вы кто?

- Валерий Савенков.

- Ааа, не припомню. Сударь, мы знакомы?

- Не то, чтобы очень.

- Понятно. Вы поклонник?

- Классический, хрестоматийный.

- Что?

- Ну, в смысле, да-а, поклонник.

- Есть склянка?

- Да, да, тут в сюртуке... вот она... и перо.

Пушкин поставил кляксу на обрывке пачки "Донской табак"

- Спасибо, Александр Сергеевич.

- Да что там, пустяки. У Вас экипаж?

- Безусловно. Ваз-21074

- Подвезите на Мойку...

- Непременно подвезу. Садитесь...

- Странный экипаж, где же лошади?

- Не обращайте внимния, лучше расскажите, что будет.

- Ничего "хрестоматийного"... Мой товарищ потом напишет: "Тут же, по обыкновению, были и нелепейшие распоряжения. Народ обманули: сказали, что Пушкина будут отпевать в Исаакиевском соборе, — так было означено и на билетах, а между тем тело было из квартиры вынесено ночью, тайком, и поставлено в Конюшенной церкви. В университете получено строгое предписание, чтобы профессора не отлучались от своих кафедр и студенты присутствовали бы на лекциях. Я не удержался и выразил попечителю своё прискорбие по этому поводу. Русские не могут оплакивать своего согражданина, сделавшего им честь своим существованием!"

- Может не стоит на Черную...

- Стоит. Надобность не бывает без надобности... Поеду завтра.

- Но как же? Вы же всё прекрасно понимаете.

- Я понимаю, Вы знаете наверняка... Поеду.

- Никто ведь не заменит.

- И не надо. Зачем заменять? Свой срок.

Лысые колеса затормозили у берега Невы на Мойке. Пушкин вылез, поправил форму камер-юнкера, смахнул пылинки снега с бакенбард. Поскрипел по насту. Я простонал:

- А то ведь подвезу и далее...

- Я там уже. А "семёрку" помой, на Мойке...

***

ЖАЛОБА

Он написал жалобу; был бескомпромиссным:

и жалоба дугою вкруг земли

летела через степи пулей мысли,

через года непостижимых истин

буквально к адресату; и цвели

встречающиеся на маршруте

все дерева, луга и цветники.

И было в жалобе той онеменье сути,

которое испытывают люди,

глядя в водовороты у реки.

А жалоба была на Бога к Богу.

И жалобщик был - Бог...

Вся жизнь - за этой жалобой дорога

в тупик искомый, что и есть - итог.

16.12.18