Глава вторая

 

 

Институт «ВНИИАЛМАЗ» находился в конце улицы Гиляровского недалеко от Рижского вокзала в одном из старинных зданий, построенных на средства самого богатого купца конца девятнадцатого века Солодовникова. Купец пожертвовал на благотворительные цели более двадцати миллионов кровных рублей. На его средства построены Московский театр оперетты на Большой Дмитровке, клиника при медицинском факультете МГУ, ряд домов для бедных, сиротский приют. Состояние превосходило состояние Морозовых, Третьяковых и Рябушинских вместе взятых. Олигарх!

 

Про него рассказывали, что он отличался патологической скупостью - жил в небольшом домике, ходил по дому в заплатанном халате, питался на два гривенника в день, но обожал все прекрасное. Именно часть этих огромных средств была предназначена для строительства «дома дешевых квартир для холостяков», в котором с 1965 года расположился «ВНИИАЛМАЗ». Старожилы института говорили, что когда въезжали в здание, существовали два длинных тоннеля высотой более двух метров и шириной для проезда двух телег. Один в сторону проспекта Мира, а другой к Трифоновской улице. Оконечности тоннелей были завалены и, определить, куда они вели и для чего предназначались, выяснить не удалось. Потом заколотили и входы в тоннели со стороны института, от греха подальше.

 

Когда Соколов, впервые переступил порог здания института, то был поражен внешним состоянием дома и богатым убранством вестибюля. Рот приоткрылся сам собой от удивления. Однако, живут же люди!

 

И это в наши дни, когда "экономика должна быть экономной"! - невольно подумал во всём бережливый по жизни Соколов.

 

Вместе с Соколовым в Плешке (МИНХ имени Плеханова) учился Иван Аристархович Кузовков. Бессменный староста группы и самый старшОй по возрасту. Иван Аристархович могучего телосложения и кипучей энергии. Эдакий Добрыня Никитич. У него была от природы несокрушимая потребность русского человека во все времена творить добро.

 

Он опекал однокашников не только в институте, но и спустя долгие года, пока не пристроил на достойную работу и в приличную организацию каждого, кто в том нуждался. Крепкие многочисленные деловые связи у него в столице оказывались во всех сферах жизнедеятельности, чего не коснись. Зимой Иван Аристархович, как и все Члены ЦК КПСС разгуливал по Москве, в пыжиковой шапке, сшитой по заказу в спец ателье в Малаховке (еврейской столице) и носил на широких плечах канадскую дубленку. На станции "Водники" Савеловской ж.д., где проживал Иван рядом с солидным кирпичным домом у причала пришвартовался белоснежный катер на шесть персон. Для его друзей - студентов, имеющих из движимости неподъёмные дорожные велосипеды, собственный катер это фантастика! Айзек Азимов! Братья Стругацкие! Чудеса в решете!

 

Студенты делали квадратные глаза и с придыханием вопрошали:

- Разве ЭТО возможно??? Научи, друг Ванюша!!!

- Нет ничего в жизни проще. Строго держитесь трех правил. Правило первое - бережливость во всем. Правило второе - бережливость к сбереженному. Правило третье - бережливость к бережливо сбереженному,- отвечал, загадочно улыбаясь Иван Аристархович.

- Бережливость, друзья мои, это те же деньги,- поучал старшОй товарищ своих грустных и наивных однокашников, вслед за великим Остапом Бендером, который считал, что время, которое у него есть это деньги, которых у него нет.

 

Фасадная часть здания института украшена огромным художественно выполненным витражом, внутренний вестибюль и лестницы выложены мраморной плиткой. На втором этаже оборудован музей, посвященный алмазным инструментам и производству синтетических алмазов. В музее Соколов впервые узнал, что с 1980 года ведется разведка промышленных алмазов в Архангельской области, и что пользуются геологи алмазными бурами, изготовленными в одной из лабораторий института. Были представлены все образцы инструментов с алмазным покрытием, которые производились на заводах Советского Союза. Сверла, надфили, диски, фрезы, резцы, буры, первые в нашей стране алмазные инструменты для стоматологии и множество образцов маникюрных пилок. На отдельном стенде можно было увидеть синтетические алмазы и натуральные, в то время засекреченные, технические алмазы добытые в Архангельской области.

 

Поражало Соколова не только внешнее великолепие, но и чистота и порядок, везде и всюду, куда не бросишь любознательный взгляд. "Чисто не там, где метут, а там, где не сорят"

 

Многочисленные сотрудники, включая директора института, облачены в белоснежные халаты. После института ВНИИлитмаш и опытного завода при нем, где изготавливали литейное оборудование, Соколов, попал в земной рай, а люди, которые населяли этот Эдем, казались учеными небожителями. Среди них десятки кандидатов и докторов технических наук, которые как потом оказалось не дураки выпить, любители политических злободневных анекдотов и молоденьких дерзких и опытных лаборанток.

 

Впервые в жизни у Соколова оказался отдельный кабинет с огромным письменным двух тумбовым столом с полутора спальную кровать, кресло с высокой спинкой и как то сразу появилось чувство собственной значимости. Громадное окно кабинета выходило на тихую улицу Гиляровского, с которой недавно сняли рельсы и к всеобщей радости убрали дребезжащие и грохочущие трамваи. Работники отдела находились рядом в просторном светлом помещении с окнами тоже на улицу Гиляровского. Из окна кабинета виден продовольственный магазин с винным отделом, который в народе называли «Три ступеньки - два шара» с одной стороны и магазин «Дары природы» с другой, где можно купить экзотическую медвежатину, оленину и дешевые кедровые орехи.

 

Директор института с первого взгляда произвел приятное впечатление на Соколова. Первый взгляд при знакомстве Соколов всегда бросал на то, как завязан галстук у визави. Неряшливо или неумело завязанный галстук верный признак неуверенности в себе слабого человека. Человек, который носил на шее засаленный руками галстук-селёдку, завязанный кое-как, автоматически переставал интересовать Соколова.

 

В начале 70-х годов Соколову пришлось побывать в Ташкенте на одном из заводов по производству радиодеталей. В Союзе существовал порядок, по которому бухгалтерия оплачивала командировочные расходы за проезд только по железной дороге, полеты на самолете не оплачивались. Возвращался в Москву Соколов в скором поезде. Купейный вагон полупустой. В купе вместе с Соколовым добирался до Москвы сорокалетний директор средней школы, преподаватель литературы и русского языка. Икрам, так звали попутчика, направлялся в Москву на курсы повышения квалификации, как один из лучших преподавателей русского языка и литературы города Ташкента столицы советского Узбекистана. Икраму предстояло жить в забронированном для него номере в гостинице «Москва», одной из лучших гостиниц столицы. Узбек оказался кампанейский мужик и в долгой дороге они вели беседы «за жизнь» под красное очень сладкое узбекское вино из милых сердцу Соколову граненых стаканов с подстаканниками. Вино покупали в буфете по очереди.

 

Запомнился Соколову Икрам тем, что двое суток в пути тщетно пытался научиться завязывать галстук двойным узлом, как у Соколова. Соколов показывал преподавателю русского языка и литературы множество раз даже в замедленном темпе как следует производить нехитрые движения, чтобы узел галстука соответствовал тогдашней моде. Или Соколов оказался учитель так себе, или ученик оказался не способный, но все попытки Соколова оказались безуспешными. Пальцы рук узбека Икрама упорно не желали слушать русских слов. В конце концов, подъезжая к Москве, Икрам попросил завязать ему галстук по последней моде и категорически заявил, что он его никогда не будет развязывать. Узел Соколов ему сделал идеальный, но предупредил, что он никогда не научится завязывать галстук, если будет снимать его через голову, а не развязывать. Восток дело тонкое!

 

В первый день работы директор института ВНИИАЛМАЗ представил Соколова руководству: Заместителю директора по науке, Секретарю парткома, Председателю месткома, Главному бухгалтеру и Начальнику отдела кадров. Вяло задавали формальные вопросы, но получали четкие ответы. Плановую работу Соколов знал, любил и считал самой главной в процессе не только любой деятельности, но и самого процесса жизни.

 

Продекларированный партией рабочих и крестьян принцип « План - закон!» на деле практически не выполнялся. Об этом знали все! От директора завода до члена Политбюро! Тем не менее, процветала сотня возможностей скорректировать план и получить на местах премию. Это была ещё одна негласная, но главная задача Начальников плановых отделов. От их деловитости и убойной силы зависело материальное положение целых коллективов трудящихся кое-как строителей социализма. Трудовые коллективы это знали, понимали и с робкой надеждой смотрели в конце месяца и квартала на Начальника ППО. Свою работу они достойно провалили, конечно, не по своей вине и теперь вся надежда на умение доказать в Главке, что черное это и есть сегодня самое, что ни на есть - белое ,а во всем виноваты происки…

 

От этого вранья друг другу и проистекали все беды строителей развитого социализма был уверен Соколов, и ещё вредоносное, некомпетентное вмешательство райкомовских инструкторов в производственные дела предприятий и организаций.

 

О том, что Соколов не состоял в рядах партии чести и совести советского народа директор во время представления Соколова руководителям института деликатно промолчал. Работника прислало Министерство. Жираф большой, ему видней!

 

 

Начальник отдела кадров представил Соколова работникам планово-производственного отдела. Коллектив женский. Все работницы с большим опытом и экономическим стажем работы. Учить уму разуму, нет надобности. Соколов в отделе кадров первым делом ознакомился с персональными делами своих сотрудниц. Оказалось, что высшее образование только у Заместителя ППО Анны Павловны, но она, по словам начальника отдела кадров, категорически отказалась работать Начальником отдела. Панически боялась общения с руководством института и министерства. Это Соколов почувствовал сразу. Даже внешний вид у Анны Павловны был какой-то неулыбчиво - затравленный, возможно ей трудно работалось с предыдущей начальницей. Говорили, что та была очень грозной и злопамятной бестией, которую недолюбливали все окружающие.

 

У остальных образование средне - техническое. Можно предположить, что Соколова подсиживать, примеряясь на его кресло некому. И это гарантия надежного тыла и спокойной рабочей обстановки. Не надо делать дополнительных усилий, доказывая свою профессиональную компетентность.

 

Работниц следует сразу поставить в известность о том, что: « Пункт № 1. Начальник всегда прав! Если начальник не прав, то смотри Пункт №1» и еще «Начальник строг, но справедлив». Сказать - то он им после первого знакомства сказал, но произносил слова с доброй улыбкой и женский народ сразу понял, что с таким начальником жить можно. Народ, особенно женщины, у нас понятливый! Успокоились и, спустя полгода уже твердили в многочисленных коридорах института, что их начальник самый грамотный и самый лучший начальник во всех отношениях и другого им не надо.

 

Соколову доподлинно известно, что замужние работницы ожидают от своей деятельности на рабочем месте.

- Иметь стабильную зарплату и премию, которая напрямую зависит от начальника.

-Получить квалифицированную помощь, когда надо разобраться в новых вопросах, возникающих в экономической работе.

 

-Обегать во время работы все ближайшие магазины, чтобы попасть домой с полными сумками продуктов в двух руках. (Вечером в магазинах Москвы ничего не купишь)

-Уверенность, что начальник отпустит пораньше, если возникнет необходимость решать неотложные домашние дела, а таких дел, по самое горло, у любой женщины.

-Знать, что начальник закроет глаза, если натолкнется после обеденного перерыва на опаздывающую сотрудницу, простоявшую в очередях за докторской колбасой.

-И еще, чтобы можно было прийти к начальнику, поплакаться в жилетку на свою жизнь с мужем горьким пьяницей, и услышать в ответ доброе слово, которое даже кошке приятно.

-И, конечно, чтобы начальник как можно реже вызывал на ковер в свой кабинет.

-А вообще - то женщины обожают, чтобы их постоянно замечали, замечали их обновки, хвалили в глаза и за хорошие глазки и поливали, как любимую герань теплой водой.

 

Соколов не был «бабий угодник», но успел немного изучить работающих женщин поскольку, сразу после окончания МИНХ им Плеханова, пришлось работать в женских коллективах.

 

До конца узнать женщин невозможно, на это не хватит нескольких жизней, он это тоже понял не из книг, а из своего опыта. Познать свою собственную жену далеко не просто, большинству мужиков это оказывается не силам и отсюда множество повторных браков, оказывающихся еще более неудачными. Постоянные неудачи приводят к тому, что продолжительность жизни мужчин не справедливо ниже женской продолжительности жизни, подпитанной за счет выпитых мужских соков и питательной крови. Соколову иногда приходила крамольная мысль, что мужикам женатым государство должно выдавать бесплатное молоко, чтобы нейтрализовать вредоносные флюиды, исходящие от жен.

 

Назвать красавцОм Соколова было нельзя, но среди незамужних женщин он считался мужчиной вполне желанным и зажигательным, он догадывался об этом и при случае пользовался. Своего, во всяком случае, никогда не упускал. Это нормально. Соколов неплохо начитан, речь правильно поставлена. Объяснялся легко, простым пушкинским литературным языком, но мог довести до ума мысль, легко послав по «матушке по Волге» тех, кто туп, как глобус. В карман за словом не лез. Сказывалось то, что родился и вырос в подмосковной деревне, где матом не ругались, а разговаривали. В разговоре у него часто проскакивали деревенские поговорки и выражения на грани фола, но это только прибавляло к его личности интерес и он умело пользовался своим словарным запасом.

 

Когда Соколов записывал в Отделе Кадров нужные ему сведения в блокнотик, это приметил Начальник отдела кадров и поинтересовался, что это он там пишет. Соколов ответил, что записывает дни рождения, домашние телефоны, имена детей своих работниц. Пояснил, что хотя на память не жалуется, никогда специально не запоминает телефоны и дни рождения.

 

Такая пунктуальность удивила и понравилось начальнику отдела кадров, бывшему полковнику Советской Армии. Соколов это заметил и внутренний голос подсказал, что они найдут в дальнейшем общий язык с этим полковником. По своему жизненному опыту Соколов понял, что не «кадры решают всё» по мнению вождя всех времен и народов, а решают всё в «Кадрах», поэтому надо наладить добрые отношения в первую очередь с начальником Отдела Кадров Владимиром Дмитриевичем и обязательно с секретарем директора прибалтийской красавицей Беатой Петровной. Они самые информированные и нужные люди, которые знают в любое время в институте всё обо всех. Соколов заметил, что начальники отдела кадров, бывшие полковники схожи даже внешне между собой. Небольшого роста, лысые, с пивными животами, не курящие, но любители пить по крупному исключительно водку или слегка разведенный спирт.

 

Соколова нельзя назвать педантом, но любил, чтобы рабочий стол находился в идеальном порядке и ничто не отвлекало взгляд и мысль от текущей работы. Чтобы любознательные посетители не спрашивали, почему его стол практически пустой, на столе установил рамочку с надписью крупными печатными буквами «ПОРЯДОК ОСВОБОЖДАЕТ МЫСЛЬ». Лицевой стороной с надписью рамочка направлена в сторону, увы, редко любознательных посетителей. Народ русский с ленцой, не любопытен в своей массе, тих и застенчив по природе. Любимые сказочные герои: Емеля, щука и золотая рыбка.

 

Соколов обожал выискивать в прочитанных книгах крылатые выражения и мудрые афоризмы и записывать в свою записную книжку. Своим девизом по жизни он считал выражение «ДОРОГУ ОСИЛИТ ИДУЩИЙ». Этот напечатанный девиз постоянно напоминал Соколову из - под стекла, лежащего на столе, что нельзя расслабляться и останавливаться на достигнутом. Это как езда на велосипеде постоянно необходимо крутить педали и смотреть вперед, а не под переднее колесо.

 

Соколов никогда не делал памяток на перекидном календаре. На столе лежала общая тетрадь и документы, с которыми в данный момент работает. Все телефонные переговоры, в которых была любая информация, записывались в журнал, там же делались пометки о том, когда и кому было что – то обещано в устных разговорах. Причем не только с начальством, но и с любым сотрудником отдела или института. Каждый новый день, начинался с просмотра тетради с записями предыдущего дня, где был разработан план на день следующий. Все тетради Соколов сохранял, сведения из них имели ценность и через год и через два, а календари выбрасывались в мусорное ведро и вместе с ними ценная информация бесследно пропадала. Порядок освобождает мысль!

 

Такая система исключала возможность забыть любую мелочь, которая нужна в работе с людьми, хотя мелочей при работе с людьми не может быть. Это было опробовано несколькими предыдущими годами работы с интересными людьми и дало прекрасные результаты. Соколов на работе слыл человеком слова. Мужик сказал – мужик сделал. Это не сродни социалистическим правилам: «Взял обязательство – выполни! Не выполнил, возьми новое».

 

У Соколова был замечательный учитель, бывший Главный конструктор института ВНИИлитмаш. Его оставили на пенсии работать в небольшой должности, используя его богатейший опыт работы. Они некоторое время с Соколовым занимались внедрением в серийное производство приборов для литейной промышленности на предприятиях других отраслей. В основном это касалось Минприбора СССР о размещении на его заводах необходимых приборов для литейных машин и автоматических линий.

 

Дмитрий Иванович учил Соколова: «1) Аккуратно раскладывай на столе входящую почту на несколько частей; 2) Никогда сразу не отвечай на запрос; 3) Отложи письмо в отдельную стопку и жди, когда придет вторичный запрос ;4) На него тоже не отвечай, положи туда же, где лежит первое письмо и, если приходит запрос в третий раз, то отвечай немедленно - запрашивают по делу».

 

Опытный и мудрый был старик в свои 70 лет. В самом деле, на девяносто процентов запросов можно было не давать ответов, не тратя бумаги, чернил и времени. Лучше это время провести с большей пользой в курилке, где настоящая институтская жизнь. Там сколачивались клубы по интересам и проходила основная часть рабочего времени.

 

В стране развитого социализма появилось, как грибов после дождя огромное количество контор и НИИ, которым требовалась информация ради информации, чтобы не скучать без дела сотрудникам. Оттого их тысячами посылали на овощные базы, на уборку картофеля, в народные дружины, в командировки. Соколову всегда казалось, что большинство НИИ созданы для того, чтобы пристроить на непыльную работу жен ответственных работников Министерств, ведомств, партийных и советских организаций. Впрочем, так оно и было.

 

Продолжение следует