....

Плыл по комнате лунный налет,

вместе с дымкой лиловой вился.

Всюду черный ,извилистый лед

над кроватью моей громоздился.

 

Я вгляделся в оконные стекла,

в глянец сумрачного заката.

По асфальту неслась и блекла

шаль багряного листопада.

 

Где-то в черном ,жилом колодце,

словно в пасти супрематизма,

осветило ночное солнце

нечто ,с признаком гигантизма.

 

Артефакта горящий контур

в цвете синего фианита,

озарил новостроек когорту,

панораму российского быта.

 

Задрожала ледовая глыба,

заискрились фонарные космы,

проплыла красноглазая рыба

над домами в неоновый космос.

 

Треснул лед с бирюзовой пылью

на сосудистом барельефе,

окотив ярко синей слизью

голытьбу городских деревьев.

 

Исполинских размеров сердце,

из бездонных глубин вселенной,

оросило осенний вечер

жидкостью криогенной.

 

Я стоял у окна и слышал

наростающий ,льдистый ветер,

а гигантские ,черные мыши

двери комнат сносили с петель.

 

Полыхала астральная мгла

переливами звездных скоплений

из портала ночного котла,

как из пригоршни сновидений.

 

По прозрачным ,раскинутым льдам,

по багряным коврам из клена

внеземное стремилось к вратам

неизвестного пантеона.

 

Клюворылые твари небес

озирали своими глазами

ярко-желтый ,пылающий лес,

населенный трехглавыми псами.

 

Мертвецы покидали погост,

направлялись в жилые кварталы.

И на каждом светился нарост

отвердевшей ,сиреневой лавы.

 

Они шли ,чтобы встретить живых,

чтобы сонных их в танце возвысить

над собой и над миром кривых

неопрятных ландшафтных покрытий

 

Выносили на улицу их

и пускались в ужасные танцы,

с круговертью неистовых нимф,

в источаемым ими багрянце.

 

Пузырилась и пенилась даль

разноцветным мерцанием были.

Меж домами паучью вуаль

скоростные ветра серебрили.

 

Пауки выползали из гнезд,

бывших прежде заброшками града,

где бездомных убежища слез,

где их боль в пустоту отступала.

 

И неся на покатой спине

ярко-красный, рубиновый крест,

пауки исчезали в огне

запредельно прекрасных естевств.

 

Существа фантастических форм,

завихрения розовой вьюги

оголтело неслись с платформ

в эпицентр ночной кали-юги.

 

Гром и скрежет разверзнутых бездн

в сновиденческой ,приторной яви,

словно храп запредельных божеств,

разносился в вороньей ораве.

 

За спиной моей сильный хлопок

тронул тишь коридорного рая

Из просвета белесый дымок

повалил к потолку ,извиваясь.

 

Полный звездной и лунной воды,

заморгал перломутровый глаз.

На ледовом рельефе стены

проступила узорная вязь.

 

Плыл по комнате лунный налет,

хладнокровную нечисть неся,

и я думал меня засосет

эта зыбкая перекись сна.

 

Наконец, я прошел в коридор,

игнарируя призрачный стан,

дверь открыл, и мой пристальный взор

пал на взорванный телеэкран.

 

Из него, словно пена из ванн

на ковер выползало нутро

черно-белых помех и гирлянд,

и кружилось нахальное зло.

 

Голограммы бормочущих лиц,

титры глупых ,несвязанных слов,

выползая с экранных границ,

заполняли пустующий кров.

 

В тех мерцающих ,серых цветах,

в самом жерле зыбучих помех,

заблудившийся в черных песках,

бог по тихому скрылся от всех.

 

Пробираясь сквозь холод и лед,

нежной поступью милая шла

и несла мне оранжевый плод,

ночью сорваный в прериях сна.

 

Плыл над городом бархатный сон,

в нем купались земные ветра.

Целовался божественный звон

в каждой луже с водой октября.

 

Тонкой нитью вольфрамовой свет

проколол горизонта сырьё.

И над городом вспыхнул рассвет

трансформируя наше жильё.

 

2018