12 часов из жизни женщины. Глава четвертая

Каждый выбирает по себе

Женщину, религию, дорогу.

Дьяволу служить или Пророку

Каждый выбирает по себе...

 

Листая страницы фотоальбома, на Чистова нежно глянула беззаботная молодость, ушедшая безвозвратно. На некоторых снимках молодые Вера с Чистовым вместе, есть отдельно и в кампании друзей. Фотографии Виолетты в альбоме удивили Чистова. В молодости девушки были откровенными соперницами.

 

- Узнал свою первую любовь? Чистый, я часто пыталась разобраться, что по жизни ты хотел от женщин? На мне ты не собирался жениться, не скрывая этого, хотя прекрасно знал, как я тебя люблю. Здесь достаточно ясно и понятно: была троечницей в школе, подтянуться не могла на перекладине, маловато читала.

 

Но Виолетка считалась лучшей ученицей и спортсменкой в школе. Отец-адмирал. Мать - актриса. Квартира. Дома - чаша полная, а ты ведь и Виолетку кинул. Она ждала тебя и вышла замуж, когда от меня узнала, что тебе приспичило жениться в Армии. Теперь оказывается с женой развелся, которую привёз с Урала, москвичек тебе оказалось мало.

 

Что дальше собираешься делать,как жить думаешь, голубь сизокрылый? Или ты вообще не думаешь? - подруга вопросительно посмотрела на хмурого Чистова.

 

- А как сложилась жизнь у Ветки,- тихо спросил Чистов, пропустив мимо ушей пустые рассуждения Веры.

- Погибла твоя Ветка год назад. Разбилась на своей машине при невыясненных обстоятельствах,- ответила Вера. Детей не осталось.

 

- Покажи фото своей дочери,- быстро перевел разговор Чистов, ему вдруг нестерпимо захотелось напиться до зелёных веников, до потери пульса, чтобы забыться в пьяном угаре. Не "Слава Богу", а "не дай Бог" оказалось не только у него в этой быстротечной, как горный поток, жизни.

 

- И ещё принеси, пожалуйста, бутылку водки, - попросил открытым текстом Чистов.

 

Вера положила перед Чистовым фотоальбом и пошла на кухню за водкой. Чистов долго и внимательно всматривался в черты лица красивой девочки-подростка и не находил внешнего сходства с Гавриловым. Девочка очень похожа на мать, а где же блондин папа?

 

Вера принесла три стакана, бутылку "Столичной", "Боржоми", закуску.

- Верун, хочу с тобой помянуть Ветку. Царство ей небесное! Виноват я перед Вами и не будет мне прощения на этом свете!- покаялся Чистов.

 

Плеснул в стаканы водки. На Веткин стакан положил кусок черного хлеба с солью. Не чокаясь, вздрогнули. Минуту помолчали каждый о своем.

 

- Бог простит,- примирительно ответила Вера.

- Дочка у тебя хороша, слов нет. Только на челе следов присутствия Гаврилова не нашёл,- начал Чистов, - расскажи, дорогая, подробно, почему затерялись следы Гаврилова и, когда родилась дочь.

Вера ответила.

 

- Так вот, ненагядыш мой драгоценный, Гаврилов не мог в то время быть с тобой. По той простой причине , что полгода лежал в Боткинской больнице со сломанной ногой, и его "окучивала" медсестра Томка, которая раньше нас на год закончила школу. Да, знаешь ты её прекрасно,- быстро выложил Чистов.

 

- Какие же мужики мерзавцы! Поголовно! Теперь понятно, почему Гаврилов запретил навещать его, а эта зараза при встрече не узнавала меня,- выругалась Вера, добавляя для связки слов не печатный фольклор, которому в молодости научилась от Чистова.

- Все мерзавцы, кроме меня,- быстро согласился Чистов.

 

- А уж ты, Чистый, мерзавец самой высшей пробы! Единственный раз не уважила и ты усвистел к Виолетке,- Вера вздохнула, посмотрела на Чистова синими брызгами,- к тому же мерзавец любимый до сих пор!

 

Чистов вспомнил эпизод из жизни девятнадцатилетних молодых людей, которые любили и были бесконечно счастливы. Вера и Чистов ехали в электричке на дачу к родителям Чистова. В тамбуре, куда вышли за две минуты до подхода электрички к Химкам к ним обратился, неожиданно выскочивший, как чёрт из табакерки, пьяненький мужичок лет пятидесяти:

- Красивыми не были, а молодыми были,- выдал хмельной Пророк сентенцию, подумав добавил, обращаясь к Вере: "Ты этому не верь! Он тебя бросит!"

 

Бесшумно и быстро, как приведение исчез в вагоне электрички.

 

Молодые люди опешили, а потом дружно рассмеялись. Дверь электрического поезда "Москва - Клин" открылась и они вышли на платформу "Химки". Через два года крупно разругались и Чистов, хлопнув дверью ушёл к Виолетке своей первой любви. Что могло разглядеть на счастливых лицах и в глазах молодых людей за несколько секунд пьяное приведение в тамбуре электропоезда? Ясновидение!

 

 

Чистов пропустил мимо ушей Верино признание в любви.

 

- Ну и дела, мать! Какого же ты "корреспондента", не сообщила, что родила мне дочь!? Ты прекрасно знала мою сестру, часто бывала у нас дома. Ты обязана была сообщить! Обязана! Что же ты, мать, натворила! Всегда считал, что это я наломал дров, но ты наломала больше и раньше,- взорвался Чистов, покраснев, как варёный рак, а потом побледнев, как полотно.

 

Продолжение следует