Принцеcа Брайтона Михаил Салита Глеб Петров
Михаил Салита Глеб Петров
Принцеcа Брайтона
New York
Bestseller Publishing House 2016
ОГЛАВЛЕНИЕ
стр.
Пролог - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - -
Часть I
Глава 1 Между небом и землей
Глава 2 В поисках корней
Глава 3 Полет продолжается
Глава 4 Прибытие
Глава 5 Костя Гольдштейн
Глава 6 Побег в Америку
Глава 7 Работа в Бруклине
Глава 8 Послание из прошлого
Глава 9 На Брайтоне хорошая погода
Глава 10 Первое свидание
Глава 11 Прогулка к Си-Гейту
Глава 12 Семен
Глава 13 Помолвка с мафией
Глава 14 Случай в «Старбаксе»
Глава 15 На авеню J
Глава 16 Брат Япончика
Часть II
Глава 17 Старая знакомая
Глава 18 Знакомство с Вайнштейном
Глава 19 Вечеринка
Глава 20 Отставка тренера
Глава 21 Новые неприятности
Глава 22 Мафия идет в наступление
Глава 23 Король тюрьмы
Глава 24 Скрываясь от мафии
Глава 25 Поездка в Мичиган
Глава 26 Отъезд
Глава 27 Брат Кости
Глава 28 «Спарринг» в «Старбаксе»
Глава 29 К бою!
Глава 30 Снова в Одессе
Эпилог - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - -
«… знает Бог пути праведников,
а путь злодеев пропадет»
(Пс. 1:6)
«… из среды братьев твоих
поставь над собою царя… »
(Втор. 17:15)
ПРОЛОГ
В большой и оттого неуютной комнате, с занавешенными окнами, на внушительном ложе с тяжелым, расшитым золотом пологом лежал старик. Время от времени он издавал протяжные стоны. Двери отворились, и в полумрак царских покоев, неслышно ступая, вошел Иосиф – начальник придворных лекарей. Он в нерешительности остановился на почтительном расстоянии:
- Как себя чувствует Великий царь? – спросил он негромко.
Ирод повернул к нему голову и проговорил, растягивая слова:
- Подойди, Иосиф, я не могу громко говорить.
Лекарь послушно засеменил к алькову, отметив про себя, что в комнате недостаточно воздуха.
- Не прикажет ли повелитель раскрыть окна, дабы животворящий ветер, летящий с иерусалимских гор, освежил царские покои? – спросил он, почтительно склонив голову.
- Мне невыносим шум, мой верный Иосиф… когда я слышу голоса, то кажется, что это враги сговариваются убить меня, смех вызывает во мне прилив ярости, - как смеют они радоваться, когда их царь так страдает?! Я велел арестовать 400 самых знатных горожан, их казнят в тот день, когда меня не станет. И никто не посмеет ликовать во время моих похорон!!
Лицо Ирода исказила гримаса боли. Его голова беспомощно откинулась на подушки, лоб покрылся холодной и липкой испариной.
- Царь не должен так волноваться, покой и расслабление нужны больному для восстановления сил, - заботливо проговорил лекарь.
- За что я так страдаю, Иосиф? – после долгого молчания спросил Ирод, не поворачивая головы.
Тот продолжал стоять молча.
- Да, я был порой жесток, даже очень жесток… Но только сильной рукой можно удержать этот непокорный народ. Если бы не я, сумевший подавить всю иудейскую смуту, все заговоры, умилостивить Рим, от Иерусалима не осталось бы камня на камне! И что я получил в благодарность?.. Как загнанный дикий зверь сижу во дворце, возведенном внутри горы, я просыпаюсь среди ночи и прислушиваюсь к шагам – не ко мне ли крадется по потайным ходам подосланный убийца?..
Неблагодарные! Да, я не еврей по крови, мой отец из древнего племени идумеев, потомков Авраама, а мать – арабка, но я, видит Бог, искал сближения с иудеями. Ради них я развелся с первой любимой женой и сочетался с Мариамой, внучкой еврейского Первосвященника. О, я жестоко поплатился за это, ибо она оказалась изменницей, мне пришлось расправиться с нею и ее детьми! Я вел победоносные войны во славу Иудеи, я окружил себя выдающимися учеными, поэтами, скульпторами, художниками, возвел величественные цирки и дворцы, неприступные крепости и удобные гавани. Я заново отстроил Храм, который своим величием превзошел святилище самого царя Соломона!
- Бог не принимает взяток, - одними губами произнес Иосиф.
- Ты что-то сказал, мой верный лекарь?
- Великому царю нельзя много разговаривать, лучшее лекарство – сон.
- Я не могу уснуть уже третью ночь. Язвы на моем теле ноют и кровоточат. Все нутро жжет как огнем, ноги опухли и почернели. Помоги мне, Иосиф!!
- Я велел сменить тебе повязки и смазать язвы, вот уже идут слуги с притираниями и лечебными травяными настойками, это должно облегчить страдания царя, - ответил лекарь.
Ирод издал протяжный стон и закрыл глаза.
Часть I
Глава 1. Между небом и землей
- Уважаемые пассажиры, вас приветствует командир борта авиакомпании Ukraine International Airlines, совершающего рейс номер PS 231 «Киев - Нью-Йорк», летчик первого класса Александр Карпенко. Расстояние до пункта назначения составляет 7533 км. Через 10 часов 20 минут наш боинг 737 совершит посадку в аэропорту «Джон Фитцджеральд Кеннеди». Основная часть полета пройдет на высоте около десяти тысяч метров. Просьба всем оставаться на своих местах до выключения табло «пристегнуть ремни». Наш экипаж желает вам приятного полета.
Молодая и красивая светловолосая пассажирка лет 22-х – 23-х, по имени Галя, встретилась своими серо-голубыми глазами со строгим взглядом бортпроводницы в безукоризненной синей блузке и такой же выглаженной юбке, и застегнула застежку ремня безопасности. Но спокойствия это ей не прибавило. Когда впервые в жизни готовишься к взлету, руки поневоле холодеют и становятся влажными, а сердце бьется часто-часто. Так бывало у нее перед экзаменами в художественном училище.
Гале повезло: ее место было возле иллюминатора, и она видела через него летное поле аэропорта «Борисполь», множество самолетов с самыми разными эмблемами и надписями. Ближе всего к ним стоял огромный лайнер с надписью «АЭРОФЛОТ» на серебристом боку. «Это - российский», - подумала Галя. А за ним виднелся светло-желтый самолет поменьше, надписи не было видно за крылом их боинга, на котором уже вовсю гудели два мощных мотора. А еще дальше бело-синий красавец, на расстоянии кажущийся игрушкой-авиамоделью, коснулся земли и вскоре остановился.
«Хорошо им», - подумала Галя, - для них уже все позади.
Тут за окном все медленно поплыло. «Сейчас начнется», - подумала девушка, но самолет продолжал все так же неспешно двигаться по бетонной полосе.
«Надо прочитать какую-нибудь молитву. Прочту, когда будем совсем взлетать». Но они еще долго маневрировали, словно не решаясь на неслыханную дерзость – путешествие в заоблачные дали. Лайнер то долго ехал, меняя направление, то останавливался. Казалась, это будет тянуться бесконечно. Но вот, моторы загудели особенно громко, и самолет решительно рванулся вперед. За окном все быстрей и быстрей замелькали стальные птицы, тягачи, редкие деревца и кустики на краю взлетного поля. Вдруг все стало проваливаться куда-то вниз, в бездну.
Галя откинулась на спинку кресла, в которое ее немного вдавило, и вцепилась тонкими красивыми пальцами с маникюром телесного цвета в подлокотники. Ее соседка – рыжеволосая симпатичная дивчина примерно того же возраста, одетая в незамысловатое шерстяное платье, невозмутимо читала журнал. «Вот это нервы!», - подумала Галя. В иллюминаторе земля все удалялась, появились красивые белые облака, словно пена в ванне; тонким слоем они тянулись до самого горизонта. На душе сразу стало спокойно.
«Что же я молитву-то так и не прочла», - спохватилась девушка. «Ладно, прочту перед посадкой».
На спинке переднего сиденья был прикреплен монитор, и можно было прочитать на английском и украинском языках, что высота полета уже более 8 000 метров, а температура воздуха за бортом - минус 50' по Цельсию.
«Все будет хорошо. Стас правильно сказал по дороге в аэропорт, что я отправляюсь не в самое плохое на земле место. А ведь могли не дать визу! Повезло мне. И всем им тоже, выходит, повезло – вон они сидят, счастливчики», - и Галя, поправляя свои густые и чуть волнистые светло-русые волосы, невзначай окинула взглядом салон эконом класса.
- В первый раз летишь? – спросила ее соседка чуть писклявым голоском.
- Ага. И откуда у них такие деньжищи? Туда-обратно слетать – это под тысячу «зеленых», а еще проживание, питание, хотя если у них там свое жилье и работа? – ответила Галина мелодичным, чуть грудным голосом.
- У всех своя история.
- А у меня нет права ни на жилье, ни на работу. Только смотреть можно, а руками не трогать, как в музее, - продолжила Галя.
- Ты гляди, как бы тебя саму кто не потрогал. Знаешь, у богатых свои причуды.
- А полицию что – отменили?
- А на адвоката у тебя гроши есть? – с легкой усмешкой спросила рыженькая девушка.
- А зачем он мне, я и сама грамотная!
- Английский знаешь?
- Немного. Но я слышала, что они обязаны бесплатно предоставить переводчика.
Соседка улыбнулась и ничего не ответила.
- А ты, видать, не в первый раз пересекаешь Атлантику, а? – спросила ее Галя через некоторое время.
- Да запарилась уже путешествовать! Скорей бы вид на жительство получить, тогда можно больше не возвращаться.
- Скоро вся Украина уедет на Запад, - задумчиво произнесла Галя.
- Кто бы их пустил! Я знаешь, как намучилась и сколько еще намыкаюсь, пока получу документы! Кукиш им с маслом, а не Америка! И так уже работу не найти, пусть дома сидят да галушки трескают!
- А у кого нет галушек?
- Все как-то крутятся. Ты-то вот наскребла на билет, да и одета очень даже, костюмчик твой от Mexx или ZARA? И прическа в греческом стиле, с плетением и локонами… Дружок у тебя, видно, щедрый.
- Я сама заработала на билет.
- Сама? Где же ты работала? На Дерибасовской, или, может, на Крещатике? – грубовато-насмешливо спросила соседка.
- Дура ты, сказала Галя и отвернулась к окну. За окном ничего не было видно, кроме белой пелены.
Вскоре облачный слой опустился ниже, и среди бесконечной прозрачной синевы повис красный диск солнца. У девушки аж дух перехватило от такой красоты, которую она видела лишь во сне. «Жаль, все осталось в чемодане, даже карандаша нет под рукой. Но ничего, я после как-нибудь, по памяти. Не сложнее будет, чем «Желтая яхта на рейде». Это относительно небольшое полотно, написанное с натуры в прошлом году, принесло девушке неплохие деньги. Пейзаж, выполненный темперой и отличавшийся тональным единством, был ее дипломной работой. Ее преподаватель Станислав выставил «Яхту» на выставку-продажу в своей художественной галерее, и картина на удивление быстро «ушла» за 2 тысячи американских долларов. Когда он вручал ей гонорар, то вдруг стал необычайно серьезным и сказал:
- Тебе нечего здесь делать, Галчонок, с твоим дарованием в Украине сейчас ничего не добиться, в лучшем случае будешь рисовать быстрые портреты в парке.
- А куда же мне деваться? – спросила Галя.
- На Запад, хоть бы в Нью-Йорк. А что, неплохой городишко. Я бы сам сгонял, да грехи не пускают.
- В Нью-Йорк? В Америку?
- А ты знаешь Нью-Йорк в Украине?
- Но постой, а как я поеду, к кому?
- Надо все обмозговать, - устало морщась, сказал Стас.
Прошло не меньше месяца, пока они вновь вернулись к этой теме.
* * * * *
Рисовать Галя стала, как только научилась держать в руке карандаш. Темой для нее становилось все вокруг – и предметы домашней утвари, и лица знакомых, и вид из окна на самую длинную одесскую улицу - Koмсoмoльскую, там, где она пересекает улицу Бaрaнoвa. Это была Стaрая Oдeсса, с глухими двoрaми, цветущими каштанами и кoммунальными квартирами. Кoмсомoльскaя упиралась в Moлдaвaнку, где когда-то жилo бoльшинствo одeсскиx eврeeв, из которых вышло много пeрвыx подпольных одeсскиx миллионeрoв, яркиx личностeй, бaндитoв, блатных, просто жлoбoв и, конечно же, oчeнь интeллигeнтныx людeй. В этиx стaрыx двoрax 24 чaсa в сутки играли в дoминo, кaрты, шaxмaты и шaшки, нa дeньги и прoстo тaк, впeрeмeшку с вoдкoй, пивoм, сиrарeтным дымом, разными мaнсaми, сплeтнями и, конечно, aнeкдoтaми.
Однажды она сделала несколько попыток срисовать строгое мужское лицо со старинного дагерротипа, висящего в комнате на стене. Одна из попыток была наиболее удачной, и бабушка аккуратно прибрала рисунок в шифоньер. Чей это портрет, девочка не знала лет до восьми, да ей и не хотелось приставать к бабушке с расспросами, ее вполне устраивала анонимность усатого персонажа, который глядел на нее всякий раз, когда она ложилась спать, а свет в комнате бабушка еще не выключила. Какие сюжеты только не приходили девчушке в голову! А во сне все приобретало совершенно фантастический вид.
Особенно один сон запомнился Гале: едет она на трамвае по Большому Фонтану в сторону 16-й станции, а в вагоне никого кроме нее. А за окнами темно. И так тоскливо на сердце у девочки, так одиноко. Вдруг трамвай останавливается и в него вваливается толпа народу. Все пьяные и веселые до остервенения, но лиц не видно за страшными звериными масками. Расселись они по вагону и сразу умолкли, точно уснули или умерли. Совсем жутко стало девочке, боится она, что сейчас вскочат эти мертвецы и кинутся на нее. Бросилась Галя в кабину водителя, а у того лицо – точь-в-точь как с портрета на стене. У нее сразу испуг пропал, а дяденька-вагоновожатый ей и говорит:
- Не бойся никого, сейчас уже приедем.
И в тот же миг увидела Галя в ветровое стекло трамвая, как восходит красное солнце, размером с суповую тарелку.
- А куда мы едем? – спросила его она, но ответа так и не получила – его заглушил громкий-прегромкий трамвайный звонок, который оказался будильником, оповещающим, что пора собираться в школу…
Однажды к бабушке пришла соседка тетя Наташа и спросила: "А не хотите ли, Анна Григорьевна, отдать свою внучку в художественную школу, там сейчас как раз идет набор?" Бабушке не очень-то этого хотелось, ей, одной воспитывающей двух внуков, чьи родители трагически погибли, не хотелось еще больше усложнять и без того нелегкую жизнь (ведь на занятия живописью требуется и деньги, и время), но все вокруг говорили, что у девочки есть способности, и она, наконец, согласилась. Уже с первых дней учебы в «художке» Галя показывала отличные результаты. Учителя говорили, что девочка очень талантлива, и она стала понимать, что обладает силой, которой нет у других. Многие дети завидовали ей, потому что у нее получалось, а у них – нет. Галя сначала жалела их, а потом ей стало нравиться, что она всегда первая. Ее стали ставить в пример. Уже через год обучения провели ее первую выставку в рамках школы - это была выставка набросков и портретов. После этого Галя стала местной знаменитостью, из других классов приходили посмотреть ее работы, и она жутко стеснялась и краснела при похвале. Но в душе девочка была счастлива! Она поняла: это ее, и она должна этим заниматься!
Со временем Галя стала узнавать, что ее одноклассники завидуют ей и многие стали бросать из-за нее школу - не могли смириться с чужим успехом. Тогда Галя поняла, что в жизни не все так гладко, и даже если ты «на коне», есть люди, которые против тебя только потому, что ты - лучший!
После окончания 11-ти классов Галя подала документы в Одесское художественное училище, которое занимало 3-е место по стране. Вскоре выяснилось, что брали только тех, у кого есть деньги и связи. Конкурс составлял десять человек на место, но она поступила. Ей нужно было выбрать из двух специальностей – дизайнер и живописец, и она стала живописцем. Лучший педагог училища – заслуженный художник Станислав Сергеевич Зеленский сам позвал Галю в свой семинар.
Постепенно студентка освоила все виды техники рисования, стала получать первые заказы на картины и портреты от соседей по дому. Вскоре она поняла, что все умеет. Ее, с шикарным классическим образованием, заметили люди, создающие компьютерные игры. Галя принимала участи в создании таких игр, как «Arctic Quest», «Hyperboloid», «Marv the Miner». Заказчики конечно же видели ее талант и фантазию, способность чувствовать форму предмета, фактуру и цвет, схватывать самое важное в лицах и предметах, но, тем не менее, платили крайне мало и не ставили ее имя в титрах.
Во время обучения в художественном училище, у Гали случился роман ни с кем-нибудь, а с самим знаменитым Зеленским. Он еще возглавлял ювелирную Академию, держал несколько ломбардов и художественную галерею. Ему было 34 года, но выглядел он старше из-за ранних залысин. В тот момент он ушел от своей официальной жены. Станислав всегда был одет с иголочки и с большим вкусом, носил дымчатые очки, часы Franck Muller, повязывал галстук узлом «Принц Альберт», мизинец его украшал перстень с бриллиантом в 4 карата.
Еще на первом занятии учитель обратил внимание на большегрудую статную красавицу Галю. Наметанным глазом художника и сердцееда он отметил для себя все ее телесные достоинства и яркий свет серых глаз. Но он даже не мог представить, что между ними что-то может произойти. Однако, к последнему курсу ему стало невмоготу преодолевать все усиливающееся влечение к девушке, тем более, она сама смотрела на преподавателя вызывающе-призывно, как бы провоцируя его. Галя чувствовала приятное возбуждение, когда Станислав приближался к ней во время занятий живописью, его случайные прикосновения, когда он брал из ее рук кисть и правил ее мазки на мольберте, заставляли сердце красавицы биться чаще. \
Все студенты и студентки училища только и говорили об их "романе", как будто это уже было свершившимся фактом. А раз так, то почему бы и вправду не рискнуть? Сближение учителя и студентки произошло в мае, когда к пятикурсникам пришла пора заканчивать дипломные работы. Галя писала маслом картину "Желтая яхта на рейде" – из нее мог выйти неординарный маринист, и ее уже сравнивали с английским художником Вильямом Тёрнером. Она стояла за мольбертом на самом берегу. Слева и справа от нее простирались пляжи Аркадии, уже стемнело, но она так увлеклась, что не собиралась домой. Вдруг она услышала приближающиеся шаги. Это был Станислав.
- Ну как, продвигается? - спросил он.
- Да, я уже приближаюсь к финишу, - ответила Галя.
- Как же ты пойдешь домой ночью, одна?
- А сколько времени?
- Уже первый час ночи. Ладно, я провожу. Дай-ка взглянуть на твой шедевр, и он опытным взглядом художника принялся изучать работы своей лучшей студентки, чуть развернув мольберт в сторону фонаря.
- А девушка, которая смотрит вдаль на желтую яхту, - это ты?
- Я: мне с детства нравились "Алые паруса" Грина, но я решила, что желтая яхта не будет банальностью.
- Нет, все тона подобраны правильно. Мне нравится.
И Станислав прямо посмотрел в глаза Гали, как бы заглядывая в ее поэтическую душу.
- Что вы так смотрите? - немного смущенно спросила она.
- Да так, просто я подумал, что скоро ты вылетишь из гнезда и мы, может, больше не увидимся.
- Ну почему, - задумчиво произнесла Галя, глядя куда-то в море.
Станислав обнял за плечи свою лучшую во всех отношениях ученицу. Она не пошевелилась. Тогда он развернул девушку лицом к себе и припал к ее приоткрытым губам.
Галя ответила на поцелуй, и он получился долгим и страстным.
- Ты прелесть, - сказал Станислав.
- Ты тоже, Стас, - перейдя на "ты", сказала Галя.
Они вновь припали друг к другу жадными ртами. Станислав прижал к себе девушку и ощутил на себе ее большую и мягкую грудь. Он так возбудился, что молча повалил свою любимую ученицу на прохладный песок. Галя не сопротивлялась, и они пустились в страстный любовный танец, забыв о том, где находятся. Рядом колыхались волны, на рейде чуть качалась желтая яхта...
