Ты, допустим, напился и обнял березку...
* * *
Ты, допустим, напился и обнял березку,
Или бабу, допустим, – не все ли равно?
В том-то вся и загвоздка, что нашему мозгу
Обнимаемой вещи понять не дано.
К этой вещи я органы чувств прилагаю,
И ответный сигнал посылается в мозг:
“Это пара для случки, причем неплохая,
На обшивке ее ощущается лоск”.
Но пришельцу с Венеры, разумному крабу,
Что в борьбе за еду отточил интеллект,
Длинным усом потрогать достаточно бабу,
Чтоб предстала она как съедобный объект.
А разумной пиявке, прибывшей с Плутона
И в болоте припрятавшей свой космолёт,
Стоит ткнуться присосками в бабское лоно –
И пиявка несчастная тут же сблюёт.
Стало быть, для меня, для пиявки, для краба
И для всех остальных самоходных существ
Оказуется вещью различною баба:
Вся загвоздка – в различии чувственных средств.
Стало быть, относительны все восприятья,
Недоступен познанию мир и зловещ:
Мы влекущую вещь заключаем в объятья,
Не умея понять, какова эта вещь.
Не могу доверять я своим ощущеньям,
И, вступая в сожительство с бабой уже,
Я всё время слежу за ее поведеньем,
Оставаясь, естественно, настороже.
