Good Old
1
Англия, Англия, ветра баланда.
Небо, вообще-то, бывает и синим.
В детстве болели от холода гланды,
Диккенс зато холодел в апельсине.
Сладкого сока, прохладного сока
в Диккенсе было под горькою коркой!..
Ветер шумел на болоте осокой,
снег наметало на улице горкой.
Если оглянешься, «аста ла виста», –
так на горячих губах и застынет,
детской ладошкой – ладошкою Твиста –
манит огромная пустошь-пустыня.
Битых бутылок осколки под снегом,
слёзы и сахар за каждым глаголом,
каждый январь начинался с побега
из сорок пятой в житейскую школу.
Нету в карманах ни пенса, ни спички,
нечем согреться – ни спички, ни пенса.
Это со мною теперь по привычке –
самый чувствительный бедности сенсор.
Только под этим, за этим, над этим –
сладким – до дрожи – моим оберегом
делятся – дольками – мёртвые дети
и Рождество согревает их снегом.
Много ли смысла в простом померанце?
Больше, чем думают в тёплой гостиной.
В детстве по Лондону шёл голодранцем
Тот, Кто до этого шёл Палестиной.
2
Что я помню об этом апреле?
Я немногое помню о нём,
но, наверное, птицы галдели,
умываясь рассветным огнём.
Помню книжку в бумажной обложке
про любовника мисс Чаттерлей
и урчащий сердитою кошкой
теплокровный чугун батарей.
Но и этого хватит, пожалуй,
чтоб по новой его раскурить –
этот месяц, не слушавший жалоб
и зажиливший кносскую нить.
Время давнее, дальше, чем оно.
Рыжий волос и гордая стать
и глаза дочерей Альбиона.
Как мне думать о них перестать?
Да и стоит ли? Всё-таки вечен
этот (плоское слово) сюжет –
я целую запретные плечи,
ты запретно смеёшься в ответ.
3
Не надо песен соловьиных
в садах причудливых Версаля.
Мою рифмованную глину
они как минимум достали.
Мне по душе простая пемза
густого лондонского смога,
в неё бросаются, как в Темзу,
за просто так и ради Бога
она сдирает оболочку
без проволочек и обмана.
И слишком рано ставить точку
викторианского романа.
Всё непонятно и нечисто,
нирвана слишком примитивна
для напеваемого Твистом
блатного скользкого мотива.
И не дано переиначить
бесшумно взломанную лавку,
викторианскую удачу,
викторианскую удавку.
И сочинением на тему,
слегка затронутую выше,
ползёт гудение Биг Бена
крылатой раненою мышью.
