РУССКИЙ КОТ И НЕМЕЦКИЙ СОЛДАТ

(Из воспоминаний военного детства)

 

"Вопрос не в том, одарены ли животные разумом,

могут ли говорить, а в том - могут ли они страдать."

Бентам Иеремия, английский философ (1748-1832)

 

 

Он остался в нашем дворе с довоенных лет. Как обычно называют котов, так и нашего любимца двора, звали Васькой. Куда подевались остальные коты во время боевых действий в Керчи, никто не знает. Так что, Васька был единственным представителем кошачьего племени. Поэтому вся людская любовь досталась одному Ваське. Во дворе было небольшое трёхэтажное здание, в котором до войны располагалась четырёх классов школа. Когда немцы зашли в город, в этом здании на короткое время разместился сначала штаб румын, а потом немцев. Личный состав был большим. Некоторые из немцев, как и жители двора, Ваську постоянно подкармливали. Видимо, они скучали по своим немецкими котам, и поэтому русскому коту уделяли должное внимание.

 

Я очень любил Ваську. С ним поддерживал настоящие, преданные детские отношения. Васька был моим лучшим другом. Моя первая фотография - это я с Васькой на руках сижу на стуле. Васька чуть меньше меня. Из-за Васьки видна только моя голова, да ноги, не достающие до пола. Целый день Васька блуждает по двору, видимо, надеется найти себе подружку. На ночь он приходил спать в нашу квартиру. Когда мне становилось тоскливо, я выходил во двор, брал Ваську на руки и начинал рассказывать ему о всех детских неприятностях. Васька внимательно меня слушал и отвечал на рассказы и ласки громким мурлыканьем. У нас сейчас в квартире проживает шесть кошек. Большинство из них спят со мной. Я очень люблю их мурлыканье. Эта любовь осталась от тех далёких детских лет. Мурлыканье кошек успокаивает человека и просветляет его душу. "Есть ли более драгоценный дар, чем любовь кота?"-сказал Чарльз Диккенс.

 

Я в очередной раз нахожусь во дворе, по которому взад-вперёд, мимо входной двери штаба, ходит с винтовкой за плечами немецкий солдат. На него я не обращаю внимания. Мы привыкли к немецким часовым, круглые сутки ходящих по двору. Немец не смотрит в мою сторону, будто меня вообще не существует. Я ищу Ваську, которого нигде не видно. И тут я заметил, как он пробирается во двор по крыше сарая. Конечно, Васька увидел меня, и потому спешит скорее прижаться ко мне и пожаловаться на своё одиночество. Крыша сарая покрыта окрашенной жестью. Так как она крутая, Ваське, чтобы добраться до края и спрыгнуть на землю, приходится ползти на брюхе. Я смотрю, как Васька умело перебирает лапками, приближаясь к своей цели. Сейчас я обниму пушистого тёплого Ваську.

 

И тут я вижу, как немец вскидывает винтовку. Слышу оглушительный выстрел. Васька после него сразу же обмяк, и большим серым комом покатился по крыше вниз. Потом раздался глухой стук. Васька лежал с открытыми глазами и мне казалось, что он смотрит мне в глаза. Во лбу Васьки небольшая окровавленная дырочка. Я понимаю, что больше никогда не прижму к себе безобидного доброго кота Ваську. От обрушившегося на меня непоправимого горя начинаю громко плакать с детским визгом. На выстрелы и мои вопли из квартир выбегают жители двора. Выбежала и моя мама. Все дружно, по-русски, начинают ругать немца. Забыв обо всём на свете, кричат, что он фашист и убийца. Проклятья сопровождаются словами, которые мама запрещает мне повторять.

 

Почти одновременно с обескураженными жителями во двор выбегает немецкий офицер. Он подбегает к солдату и со всего маху бьёт кулаком в ухо так, что у того с головы слетает пилотка. Зубы солдата громко клацают. Офицер забрал у солдата винтовку, схватил его за шиворот и потащил в штаб. Через небольшое время охранять штаб вышел другой солдат. Он молча смотрел на собравшихся женщин и виновато улыбался. Мама меня увела домой, чтобы прекратить мою истерику.

 

Я часто вспоминаю тот случай и думаю, почему немецкий офицер от души саданул своего солдата. То ли ему было жаль истраченного немецкого патрона, то ли жаль убитого безобидного русского кота.